Шаманка поневоле
Шрифт:
А там такая темнотища. Но я послушно иду туда. И вдруг над головой зажигается лампа. Обычная лампа накаливания в виде груши. Отлично. Вижу перегородку с дверцей. Заглядываю. Супер. Даже душ имеется. Надеюсь, вода тут не вонючая.
У противоположной стены железная кровать с матрасом, свёрнутым рулоном. Значит, не придётся спать на полу. Сажусь на панцирную сетку и принимаюсь за обед.
– Чуть позже к вам придёт декан, – сообщает феекот и уходит.
Свет снаружи гаснет. Неизвестно, когда мне принесут ещё воды, поэтому делаю три маленьких глотка и оставляю
Расстилаю матрас. Надеюсь, к ночи мне принесут белье. Хотя я не привередливая. Так что зря одноклассники меня мажоркой называли. Я не мажорка, я минорка. Так им и отвечала. Весело и с задором. Не зря же в народном хоре занималась. Эх! Закрываю глаза, затягиваю вологодскую свадебную "На море орёл…"
– Красиво поёте, товарищ Элла, – слышу режиссёрский голос.
Открываю глаза. Точно. Он. Русский.
– Здравствуйте, товарищ Русский, – поднимаюсь, подхожу к решётке двери. – За что меня сюда бросили?
– Вы наказаны за пользование неизвестным тёмным артефактом, – отвечает блондин.
– Это просто телефон. Средство связи. Но у вас не работает. А когда батарейка сядет, даже орехи колоть бессмысленно. Экран треснет.
Русский приосанился и задумался, сунув руки в карманы. Повисла пауза. Я решаюсь продолжать диалог.
– Как я могу связаться с родными? Они беспокоятся. Не знают, что я здесь. Я вообще на актёрский шла поступать. А попала к вам.
– Хотите сказать, что вы иномирянка, леди? – он смотрит мне в глаза.
– Хотела бы я знать наверняка. Особенно, почему меня поселили с тувинцами? Нет, я ничего против ребят не имею. Они классные, но… парни.
– К сожалению, в нашем корпусе есть некоторые сложности с комнатами, – отвечает декан.
– Это мне уже Грымза Анакондовна сказала.
– Анакондовна Грымза, – поправляет Русский.
– Пусть так, – соглашаюсь. – И телефон верните, пожалуйста. Мне иногда сообщения приходят от родных. Хотя бы как пейджером им пользоваться. Но неужели никакой связи с внешним миром нет? Совы, голуби, телепатия? Как у вас сообщения передают?
– Слишком много вопросов, леди. Я пришёл, чтобы допросить вас. А не выдавать все тайны. Как знать, вдруг вас заслали разрушить наш мир.
– Нет. Я домой хочу. Верните меня обратно. Пожалуйста. К родителям и Кольке.
– Вы должны пройти курс. Тогда у вас будет шанс.
– Всего лишь шанс? Без гарантий? – вздыхаю. – Я на всё согласна, только чтоб домой поскорее.
– Итак, товарищ Элла, назовите вашу фамилию и матчество.
– Что?
– В вашем мире есть паспорта?
– Да, конечно!
– Как вы записаны в паспорте?
– Элла Валентиновна Куприянова. Вам ведь можно сообщать имя?
Русский записывает мои данные в блокнот.
– Конечно. Я ведь ваш декан. Из какого вы города?
– Красноярск.
– Далеко от наших мест, – бубнит себе под нос Русский.
А я еле удерживаюсь, чтоб не выкрикнуть: "Да это же здесь! Мы дышим красноярским воздухом!" Кстати, тут, в подземелье, он тоже не очень.
– Когда я смогу вернуться к учёбе, товарищ Русский?
– Как решит Совет, – он захлопывает блокнот. – Я вам сообщу, – белозубо улыбается и щурится. – Вы так забавно произносите мою фамилию. Если вам сложно, зовите Шамси Ядвигович.
– Аха, – пытаюсь осознать, как звали отца этого Шамси.
Наверняка я не правильно расслышала, а Русский, на самом деле, какой-нибудь Людвигович.
Декан ушёл. Феекоты приносили мне еду и воду, в диалог не вступали, как я ни умоляла. Сколько провела здесь дней, сбилась со счёта. Наконец снова ко мне спустился Русский.
– Товарищ Куприянова, Совет постановил оставить вас здесь.
– Что? Почему?
– Всё дело в вашем артефакте. Он отказывается входить с нами в контакт.
"Как же я сама давно ВКонтакте не была", – думаю я.
– Если вы меня отпустите, я покажу, как он работает. И это вовсе не тёмный артефакт, а простой телефон. Средство связи.
– Средство связи – это гипно-генератор и транс, – отвечает Русский.
Соглашаюсь с ним, чтобы не выглядеть в этом мире сумасшедшей. А то мало ли, на что они ещё способны, эти монстры. Вспомнить хотя бы Грымзу Анакондовну с её щупальцами. Да и тувинцы мои выглядят, мягко говоря, подозрительно. Не очень-то они и похожи. На тувинцев. Особенно Яр. Да и парень в цепях странный. Здесь все странные. Коты эти, и деканы, и девушки. И даже я. Это же надо было так попасть! Ладно в ПТУ, но за решётку! Просто за телефон. Который, судя по всему, уже разрядился. Надеюсь, они не успели прочитать наши с Колькой диалоги. Вспомнив о них, краснею. Вряд ли это заметно декану в тусклом освещении.
– Я доложу Совету, что вы согласны сотрудничать со следствием, – говорит он.
Блондин с режиссёрским голосом уходит, я вновь остаюсь в сырой камере. Да, я здесь уже надышала. Мне тяжело. Я хочу вырваться. Домой хочу. К маме. На ручки. И малиновый чизкейк. Но сейчас и на "дохлого кота" согласна. Беру бутылку с последним глотком воды.
Глава 6. Ни-Ни
Когда в очередной раз включается свет в подземелье, я вижу за решёткой декана гипно-предсказательного. Того самого, рыжего. Кстати, за решёткой я, а он-то на свободе. Товарищ, как там его?
– Элла, как вы?
– У меня закончилась вода, – вяло отвечаю я.
– Тогда вот, возьмите, – он протягивает бутылку.
Подхожу к решётке. Беру. Но… он не отпускает. Держит.
– Товарищ Элла, послушайте. Это очень важно.
Смотрю в его небесно-голубые глаза, такие необыкновенно яркие. Они будто освещают пространство. Рыжий декан переходит на шёпот:
– Вы в очень большой опасности, Элла, – прижимает бутылку с водой, и моя рука вытягивается наружу, вдавливая меня в решётку. – Вам нужно перевестись на мой факультет.