Шаманка поневоле
Шрифт:
Вздыхаю, ухожу за ним. Он ведёт нас коридорами. Потом через галерею. Здесь красиво. Могло бы быть, если бы не вековая пыль и паутина на потрескавшихся окнах, выходящих во внутренний дворик. Обходим здание по периметру и останавливаемся в корпусе, как пояснил Яр, напротив нашей комнаты. Осматриваю нашу общагу со стороны. Впечатляет. Своей убогостью. Но. Замечаю ещё две башни. Одна, левая, выше остальных и с острым шпилем. И ещё она похожа на колокольню, только без колоколов. Странное место. Жуткое. Хочу домой. Но пытаюсь принимать реальность как есть. Этому меня бабушка научила. Тоже, кстати, хористка. А как частушки пела! Закачаешься.
Наконец нас приглашают в светлую аудиторию. Даже неожиданно для такого гиблого места. Парень с гирей на ноге уже здесь. Сидит в углу в последнем ряду. Яр садится на первый. Остальные за ним по трое, оставляя место для меня в пятом ряду. Плюхаюсь между ребятами. Оказывается, для нас уже приготовлены тетради, ручки, карандаши, линейки, перья и… Что? Перья? Окей, перья так перья.
Пока преподаватель – тот самый, рыжий – что-то чертит на вполне привычной мне доске, лезу в сумку за телефоном. Ничего нового, связи нет. Но все три новых сообщения я прочитать смогла. "Спокойной ночи, милая", – от Кольки, "Что приготовить на ужин?" – от мамы и "Уже можно поздравлять?" – от отца. Отвечаю Кольке: "Люблю". Сообщение не уходит. Кидаю телефон обратно в сумку. Начинается урок. Мы чертим схемы и формулы, а потом мастерим ловцов снов. Ничего глупее в жизни не делала.
На перерыве бродим по застеклённой галерее, окна которой выходят во внутренний дворик. Небо прояснилось, и я вижу… очертание стометрового небоскрёба КАТЭКНИИуголь. Но не в современном его виде – под непроницаемым стеклом и с подсветкой, но и не совсем похожим на привычный недострой. Да, вертолётная площадка на месте, но там на вершине – статуя то ли горгульи, то ли дракона. И когда успели поставить? Я ведь, когда подъезжала, спала и не видела. Балконы, опоясывающие здание, застеклены. Как же хочется рассмотреть! Прохожу левее, чтобы улучшить обзор. О! А вот и выход в город. Да, тут так и написано на табличке. Вот и дверь. Ура! Здравствуй, мама, я домой. Пока, ПТУ. Дёргаю ручку, а меня за ручку тоже кто-то дёргает, не давая выйти.
– Нельзя, – приятный голос, и это не Яр.
Парень с гирей и цепью.
– Эм, почему? – спрашиваю его.
– Накажут. Как меня. Нельзя, – повторяет он.
– А как тебя наказали?
– Цепь.
– И гиря?
– И работа. Тяжело. Нельзя уходить. Рано, – свободной рукой он закрывает уже приоткрытую дверь и ведёт меня обратно. – Не рассказывай никому, что я говорил и трогал тебя. Нельзя.
Он замолкает и остаётся на месте, как будто сторожит коридор. Мне приходится вернуться. Побег откладывается на неопределённый срок. Не хочу я шкандыбать с цепями и гирями на ногах. Лучше посмотрю, как бы мне тут комфортнее устроиться.
– Элла! – окликает Яр. – Ни-Ни сказал, тебя вызывает Грымза.
Глава 4. Грымза Анакондовна
– Её зовут Анакондовна, – сообщает Яр, провожая меня по лестнице на третий этаж. – На двери написано. Мне пора на урок.
– А мне?
– Тебя ждёт Грымза, – повторяет Яр. – Потом приходи.
Вдох, выдох. Иду к массивной двери с надписью: "Ректор".
– Стой! – окликает Яр. – Не забудь. Товарищ Грымза.
Киваю. Пожимаю плечами, иду дальше. Уверенно стучу. Слышу: "Войдите". Цепляю улыбку, вхожу.
Кабинет большой. Всё в коричнево-бордовых тонах. Но выглядит богато, а не мрачно. Наверное, из-за светлых акцентов в интерьере. Ваза с белыми розами. Кресла, узоры на ковре и шторах. Светлые принадлежности на столе.
– Здравствуйте! Вызывали? Товарищ Грымза.
Медуза Горгона сидит в кресле и смотрит на меня свысока.
– На вас поступила жалоба, – сухо произносит она.
– На меня?
– Вы много болтаете… Это запрещено. Если жалобы повторятся, вам придётся взять обет.
Вздыхаю.
– Простите, я не знакома с местными правилами.
– Ознакомьтесь, – протягивает мне папку. – Можете взять. А я напоминаю, что учащимся запрещено покидать стены учебного заведения без уважительной причины.
– Какие причины являются уважительными?
– Участие в турнирах, – отвечает Анакондовна. – Но вам это не грозит. Абсолютно нулевые способности к магии.
Да, понимаю, я не ведьма, но это унижение задевает меня за живое. Уж я тебе докажу, товарищ Грымза, что я чего-то да стою.
– Когда ближайший турнир?
– Через две недели. Но он пройдёт у нас. Победители первого этапа отправятся в РодноГрад, призёры смогут навестить родных на каникулах и получат награды из рук верховного шамана ЯроКанска, если конечно…
Какие имена у них тут странные. Ярополк, Яроканск.
– Мои родные беспокоятся. Я ведь не предупредила, что здесь буду.
– Как же вы мечтали с детства? – резонно замечает Грымза, подняв одну бровь.
– Я на актёрское мечтала, а попала… к вам.
Выражение лица Анакондовны сначала стало удивлённым, потом на губах мелькнула улыбка.
– Попаданка, – не ожидала такого равнодушия и обыденности в её голосе.
– Выходит, так, – говорю я ей. – Отпустите меня домой. Пожалуйста.
– Не положено.
– Что мне делать?
– Продолжать курс. И обязательно его закончить. Иначе нам придётся оставить вас на второй год.
– Как мне предупредить родных?
– Никак, – Грымза встаёт, вырастая до исполинских размеров.
– Когда закончу курс, я смогу вернуться домой? В свой мир.
– У вас будет возможность. Каждый год мы проводим день открытых дверей. Вам остаётся только выбрать нужную. А теперь, если у вас нет вопросов, можете идти на урок.
– Есть вопросы. Можно ли мне переселиться в комнату к девушкам? Нет, я ничего не имею против тувинцев, но они парни.
– Как? Как вы их назвали? – лицо Анакондовны неожиданно засияло улыбкой.
– Тувинцы, – произношу неуверенно.
Я ведь не знаю наверняка, просто мне так показалось.
– Хм… Значит, "тувинцы", – задумчиво произносит ректорша. – Ну что ж. Вам придётся и дальше жить с "тувинцами". На шамано-эзотерическом в комнате девушек произошла авария. Рухнул потолок. Лет сорок назад. А поскольку факультет пользуется спросом, в основном, у парней… Мы не стали заморачиваться.