Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью
Шрифт:
Одним словом, «в один прекрасный день, когда наука начнет заниматься изучением нефизических явлений, она за десятилетие продвинется значительнее, чем за все предшествующие десятилетия своего существования», как утверждает Николай Тесла, один из величайших гениев среди физиков. Вероятно, здесь и должны будут встретиться физики и шаманы. И столь многообразная парадигма западного духа, идея эволюции человека совершенно растворится в философии будущего. Фридрих Ницше рассматривал человека как мост, как соединяющее звено, а не как завершающую инстанцию, а Догэн, великий мастер дзэн средневековой Японии, выразил это еще более недвусмысленно: «Ты забрался на вершину стометрового столба — и вот теперь идешь дальше». Куда же нам двигаться дальше, если мы, по Ницше, пройдем по мосту-человеку или, когда столб, по Догэну, первая ступень к просветлению уже кончатся? По Ницше, — в сверхчеловеческое, по Догэну, — в воздух, в нематериальное.
Я утверждаю: эволюция — это историческая парадигма. Идея эволюции, как концепции
«Но в нашей стране, — сказала Алиса, по-видимому, с трудом переводя дыхание, — попадают, как правило, в какое-нибудь другое место, когда долгое время бегут так быстро, как мы это сейчас делаем». «Странная разновидность страны, — заметила королева. — У нас, наоборот, надо бежать изо всех сил, если хочешь остаться на том же самом месте. А если ты хочешь куда-нибудь в другое место, ты должна бежать вдвое быстрее» [281] .
281
1963, 44
Шаманы совершают путешествия между двумя мирами, из нашего в потусторонний, они люди, принадлежащие двум мирам. Составленные ими карты и наброски потустороннего мира остаются образными, проникнутыми человеческими ощущениями. Современная физика, напротив, конкретна, лишена наглядности и совершенно недоступна обыденному пониманию. Вид универсума, который предлагает нам физика после того, как мы покинем столб Догена, потрясает, в нем все человеческое ставится под сомнение. Шаманы и физики подходят здесь очень близко друг к другу. Артур К. Кларк, ученый и писатель-фантаст, высказывается следующим образом: «Каждую в достаточной степени прогрессивную технологию нельзя отличить от магии..». А великий психолог Карл Роджерс замечает: «Высшее научное знание подобно мистическому вершинному ощущению..».
Эволюция — это идея, порожденная трехмерным мышлением при линейном одномерном понимании времени. Безусловно, наивная теория. Напротив, математика и физика и шаманская картина мира предлагают многомерные параллельные универсумы и голографический космос, в котором эволюция является лишь одной возможностью из многих. Инволюция, другие временные универсумы, которые подчинены другим временным отношениям, это другие возможные реальные миры.
Ральф Вальдо Эмерсон сказал: «Мы существуем в последовательностях, в более мелких отрезках, в частях, в частицах. В то же время в людях есть душа, мудрая тишина, универсальная красота, для которой все части и частицы в равной степени направлены друг на друга». Альберт Эйнштейн утверждал: «Для нас, убежденных физиков, это деление на прошлое, настоящее и будущее есть ни что иное, как иллюзия, хотя и достаточно устойчивая [282] . Профессор физики из Оксфорда Роджер Пенроуз сказал: «…может быть, что те вещи, для которых время реально существует, являются чем-то вроде проростков более глубинного слоя реальности, где, в определенном смысле, время для всего останавливается?» [283] .
282
21 мая 1955 года, из письма
283
Temple, 1982, 244
Нормальным состоянием универсума стало бы, по мнению Пенроуза, отсутствие массы, и все изначальное, первичное было бы лишено ее, а производные вещи, вещи второго уровня, были бы «награждены» массой. Материя понимается здесь, стало быть, как тень реальных. миров.
Этот универсум кажется более похожим на сновидение, чем на мир привычных «суровых фактов». «Мы не владеем нашими сновидениями, но наши сновидения видят нас», — считает Давид Купер, представитель антипсихиатрии. А Нильс Бор сказал в одном разговоре: «Ну, в общем можно было бы сказать, что мы не сидим здесь и пьем чай, но что это нам только снится» [284] .
284
Weizsaecker, 1971,424
А наша Алиса:
«Таких сновидений я еще не видела!» — сказала она себе. — Внешне мы все образы одного и того же сна. Я лишь надеюсь, что это мой собственный сон, а не сон Красного Короля! Я совсем не хочу быть образом сновидений других людей, — продолжала она уныло. — Лучше мне пойти к Красному Королю, разбудить его и увидеть, что тогда случится» [285] .
Универсум более фантастичен, чем мы можем себе представить, поэтому мне хотелось бы крикнуть вам вместе с Кекуле, увидевшим во время сновидения формулу бензольного кольца: «Давайте помечтаем вместе, джентльмены!»
285
Carroll, 1963, 113
Парадоксы времени и миры, возникающие в сновидениях — все это находится по ту сторону жестко определенных состояний собственного Эго и линейной теории эволюции. «Фантазия существеннее знания», — утверждал по этому поводу Альберт Эйнштейн, а его коллега Фрайман Дайсон добавляет: «У рассуждений, которые кажутся безумными только на первый взгляд, нет перспективы!» Давид Купер высказывается еще резче: «Будущее безумия — это его конец», имея в виду его «превращение в универсальную творческую энергию, а это и означает его качественное преобразование» [286] .
286
1978, 132
Что такое целение, где оно должно начинаться и где заканчиваться? Пытаемся ли мы лишь избавиться от соматических заболеваний и сгладить психические недостатки? Или мы ищем чего-то большего? Следует ли лечить лишь то, что и общей медициной, и психиатрией характеризуется как болезнь? Безусловно, первая ступень называется целением тела и психики. Второй ступенью является целение «состояния собственного «Я». Здесь мы открываем себе плоскости трансперсонального, транстерапевтического. На этом уровне целением называется расширение восприятия и сферы коммуникации. Признаками раскрывающего новые возможности мира становится существование в нем многих миров и различных существ, голографическая матрица бытия, парапсихические энергии…
Шаман передает нам не только новые способы целения, он является примером для любого из нас: он олицетворяет наши неиспользованные возможности. Сделать его способности, его мироощущение доступным любому человеку — вот задача психологии будущего. Как это будет достигнуто, во многом остается еще неясным; я высказал здесь лишь некоторые соображения по этому поводу.
Целение в родовых культурах обладает совершенно иными, по сравнению с нашими, измерениями. Для шамана целение означает трансформацию, а не просто лечение некого недуга. Его цель — принципиальное «изменение полярности» бытия. Поэтому целение означает для него, повторим за Ницше, «переоценку всех ценностей» до достижения «сверхчеловеческих». Условием успешного целения является распутывание понятийных узлов нашего мышления; познание мира вне бремени понятий — вот его цель. Вера в истинность понятий, в то, что они есть реальные сущности, а реальные сущности — это то, что выражают понятия, — вот первая иллюзия, подлежащая трансцендированию. Опыт постижения «мира, лишенного языка», принадлежит изначально сфере психологии шаманов. Эммануэль Сведенборг, величайший из всех западных визионеров и «шаманов», сказал: «Я нахожусь сейчас впервые в таком состоянии, когда я ничего не знаю и когда все, прежде составленные мной представления, покинули меня, что означает начало любого учения. То есть сперва надо вновь сделаться ребенком и получить знания от кормилицы буквально влитыми в рот так, как это происходит сейчас со мной» [287] . От нас в значительной степени остается сокрытым то, насколько мы привязаны к слову и его значению. Для нас невозможно воспринимать мир иначе, чем через понятие, при этом совершенно неважно, каким содержанием наполнено слово. Хумпельпумпель [288] , одно из тех странных существ, которых Алиса встречает в Зазеркалье, говорит по этому поводу:
287
Dusen, 1974, 49
288
Шалтай-Болтай! — М.Р
«Если я употребляю слово, оно имеет то значение, которое я избираю для него, — ни больше, и ни меньше» [289] . Особенно точно выявляет эту мысль встреча Алисы с оленем:
«Пожалуйста, не мог бы ты мне сказать, как тебя зовут? — сказала она нерешительно. — Может быть, мне это немного поможет».
«Я скажу это тебе, если ты еще немного со мной пройдешь, — сказал олененок. — Здесь мне не вспоминается мое имя».
«Так они прогулялись вместе по лесу. Алиса нежно обвила олененка за мягкую шею. Когда они достигли второго леска, олененок внезапно вырвался из рук Алисы и сделал прыжок по воздуху. «Я олененок, — закричал он в восторге. — А ты? Ах, моя милая, ты же человеческое дитя!» Его прекрасные карие глаза приняли испуганное выражение, и в следующее мгновенье он, как стрела, умчался прочь» [290] .
289
Carroll, 1963, 116
290
Carroll, 1981, 64