Шандор Петефи
Шрифт:
Прибывшего из Вены генерала Ламберга 28 сентября на набережной Дуная встретила огромная толпа и показала трусливым дворянам, как должно действовать мужественным патриотам. Уже через несколько мгновений после прибытия граф Ламберг, мертвый, лежал на судовом мосту, а взбешенный народ, вытащив из его сумки королевские указы, кричал, размахивая ими: «Да здравствует республика!», и потом порвал указы в клочья.
«Толпа состояла большей частью из беднейших слоев городского населения, — писала газета «Марциуш тизенетедике». — Это они рисковали собой нынче ради дела свободы».
Этой «толпы» и испугалось соглашательское большинство Национального собрания. «Если придут такие люди, как Мадарас (сущий Дантон), тогда и нам пришел конец, — писал граф Сечени. — Клубы (граф подразумевал под этим прежде всего клуб «Общества равенства», возглавляемый Петефи и Вашвари. — А. Г.)непременно введут террор». «Вчера я был на собрании какого-то «Общества равенства», — читаем мы в письме того времени. — Один из участников собрания говорил о том, что в Пеште много реакционеров… Он предлагал взять власть
Революция 1848 года достигла высшей точки. Даже «тихий» Янош Арань объяснял в эти дни венгерскому крестьянству: «Борьбу, которую ведут народы против угнетателей, называют революцией… Революция — самая прекрасная борьба из всех, какие только существуют на свете… революция завоевывает то, что положено народу».
А Петефи написал в это время свое замечательнейшее стихотворение, посвященное королям:
Нет больше Ламберга — кинжал покончил с ним. Латура вздернули. Теперь черед другим. Все это хорошо, прекрасно — спору нет! Народ заговорил, и вот залог побед. Но мало двух голов! Смелей, друзья, смелей! На виселицу королей! Косарь скосил траву, но завтра вновь она В полях расстелется, свежа и зелена. Садовник обрубил деревья — через год Их ветви новые дают и цвет и плод. Когда корчуешь лес — не оставляй корней. На виселицу королей! Когда же, наконец, о глупая земля, Возненавидишь ты и свергнешь короля? О, неужели я в народ мой не волью Неисчерпаемую ненависть мою? Клокочет, как прибой, она в груди моей. На виселицу королей! Природа яд взяла, чтоб кровь его создать, Преступной подлостью его вскормила мать. В позоре он зачат, и жизнь его — позор, Чернеет воздух там, куда он кинет взор, Гниет земля, как труп, вокруг его костей. На виселицу королей! Война свирепствует во всех концах страны, Пылают города, деревни сожжены, От воплей в воздухе немолчный гул стоит — Довольна жатвой смерть, один король не сыт, Виновник стольких бед, убийств и грабежей. На виселицу королей! Напрасно льешь ты кровь, о мой народ-герой! Корону с головы, и голову долой! Не то чудовище поднимется опять, Тогда придется все сначала начинать. Покуда время есть, о жертвах пожалей. На виселицу королей! Всем наша дружба, всем прощенье и привет. Одним лишь королям вовек прощенья нет. И если некому повесить их — добро! Я саблю отложу, оставлю я перо, Сам стану палачом, но только бы скорей! На виселицу королей!А Кошут? Он все еще надеялся на соглашение с королем. Он осудил выступление пештского народа, но вместе с тем был вынужден объединиться с Мадарасом и его товарищами, которые руководили сентябрьским восстанием и представляли левое крыло Национального собрания. Он
При всей своей классовой и исторической ограниченности Кошут был все же вождем венгерской революции и освободительной войны 1848–1849 годов. Его деятельность вождя борьбы за венгерскую независимость носила в целом, безусловно, прогрессивный характер. Кошут был тем знаменем, под которым венгерский народ сплачивался на борьбу за независимость. Поэтому он был и остается подлинным героем венгерской истории.
Кошут был превосходным оратором, он умел увлечь за собой массы. Он произносил одну речь за другой. 15 сентября он выступал восемь раз; 17 и 19 сентября он произнес по девять речей.
Современник Петефи поэт Янош Вайда в своих «Воспоминаниях о 1848 годе» описывает одно знаменитое выступление Кошута, на котором присутствовали и Петефи и Вашвари:
«…Как раз в это время Кошут поправлялся после тяжелой болезни и был настолько слаб, что друзья под руки ввели его в зал заседаний. Бледный вышел он на трибуну, на лице его еще были явные следы тяжелой болезни…
Он ярко описал состояние отчизны и дал понять, что нам нечего ждать помощи извне, что мы только сами можем помочь себе. Голос его все время креп, движения становились живей… После получасовой речи не только все слушатели, но и сам он забыл о своей болезни. Каждая фраза, произнесенная им, зажигала, увлекала… Когда же он дошел до того, что для спасения родины нужно двести тысяч солдат, то депутаты Национального собрания, не в силах больше сдерживаться, прервали его на полуслове, единодушно закричав: «Дадим!» Все, как один, встали с мест, а с хоров (на хорах сидели Петефи, Вашвари и другие вожди народа, — среди депутатов собрания места им не нашлось. — А. Г.)понеслись ликующие возгласы».
Кошут начал свою деятельность как представитель среднепоместного дворянства, и когда к середине 1848 года он стал вождем уже всего венгерского народа, то все еще не мог осознать, что народ ждет не только последовательной борьбы за национальное освобождение, но и коренных социальных преобразований.
Петефи на пять месяцев опередил апрельское решение 1849 года о лишении австрийского императора престола, когда в декабре 1848 года напечатал свое стихотворение:
Лук мой славный, дорогой, Грянем в трон разок-другой. Прямо в бархат бей, стрела, Чтобы тучей пыль пошла. Учиним, друзья, расправу Мы республике во славу! А теперь второй стрелой — С короля венец долой. А теперь мы выбьем, лук, Скипетр у него из рук! А теперь мораль моя: Дураки вы все, друзья! Сколько лет прошу, молю: Дайте в морду королю! Учиним ему расправу Мы республике во славу!В этот же период Петефи создал целый ряд стихотворений и баллад, направленных против австрийского императора и королевской власти вообще. Он искал сюжеты из венгерской истории, изобличающие того или иного короля в вероломстве, бесчестности, жестокости. Так родились его баллады «Бан Банк», «Королевская присяга», «Король и палач» и другие. К этому же времени относится и страстный, написанный в духе библейских пророков монолог в стихах «Австрия»:
Как древний Иерусалим, Вот так падешь ты, Австрия! И, как иерусалимляне, Пойдут скитаться по земле Твои владыки, Австрия!Таков торжественный зачин стихотворения, и дальше поэт описывает все то злое, что творят коронованные владыки:
Воздвигли замок Мункач вы Затем, чтоб пламень разума Не плавил цепи рабские, Но гас бы в подземелиях! А на земле лелеете Цветы довольно гнусные — Цвет глупости, цвет подлости, Тиранства и насилия!