Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
Шрифт:
— Смотрите!
Все были потрясены увиденным. Реликвия приходила в упадок гораздо быстрее, чем прежде. На ее поверхности появилось несколько широких трещин, а во всех трех порталах, по мере того как гниение разрушало Бивень, возникали новые фигурки.
— Грядут перемены, — сказала Цзян. — Разве вы не ощущаете их?
Глава сороковая
ТАЙФУН
Танец, которым являлся Шанхай, продолжался, но не без оплошностей. Опасных оплошностей.
В 1905 году японцы победили русских, и это стало знаковым событием: впервые азиатская армия одержала верх над армией европейской. Торжества по этому поводу прокатились по всей Азии, и особенно бурно ликовало Срединное царство. Но не успели отшуметь празднества, как американский конгресс принял решение продлить действие Закона об исключении китайцев, запрещавшего въезд на территорию Соединенных Штатов лиц китайской национальности. Сразу же после этого ликование на улицах Нанкина и Кантона обернулось мятежами. Запрет для китайцев на доступ к Золотой Горе породил волну ненависти, которая не улеглась и по окончании тайнинского и «боксерского» восстаний.
А затем посреди безлунной ночи на остров Гонконг обрушился мощный тайфун. Он ударил в берег с такой силой и скоростью, что районы, расположенные вдоль береговой линии, были мгновенно смыты вместе с тысячами живших там бедных китайцев. Последним, что они ощутили, были холодные объятия моря. В темноте женщины теряли своих детей, а старики оказались брошены прямо там, где спали. Лишь самым удачливым повезло уцепиться за крепкие камни, но и многих из них нахлынувшая вода расплющила о твердые, словно сталь, скалы.
Крики боли и страха наполнили тьму. Еще живые и уже умирающие молили рассвет наступить поскорее.
После этого тайфун ушел в сторону моря, даже не затронув гору, на которой расположились дома фань куэй.
Когда рассвет наконец наступил, тысячи промокших, перепуганных китайцев поднялись на вершину горы, чтобы просить о помощи у богатых фань куэй. Они были встречены ружейной стрельбой и полицейскими-сикхами, которые нещадно избивали их. Сотни их умерли в первый же день, и еще тысячи — на второй. Охране было приказано задерживать «каждого косоглазого ублюдка, который попытается проникнуть на нашу землю».
Не имея пищи и крова над головой, китайцы умирали тысячами, но европейцы, под властью которых находился Гонконг, и пальцем не пошевелили, чтобы хоть чем-то помочь несчастным.
Кое-что сдвинулось с места только после того, как Май Бао пришла к мужу и рассказала о произошедшей катастрофе.
— Они стреляли в них, как в змей. Тысячи погибли во время шторма, десятки тысяч — от голода, тщетно ожидая помощи от фань куэй. Наш народ в своей собственной стране безуспешно выпрашивает то, что принадлежит ему.
Никогда раньше она не разговаривала с мужем столь вызывающе, но Сайлас не расстроился и не рассердился. Вызвав Макмиллана, своего главного помощника, он распорядился:
— Я хочу, чтобы завтра, в это же время, здесь, в саду, собрались главы всех основных торговых домов, имеющих филиалы в Гонконге. Всех без исключения.
Сайлас Хордун прекрасно знал, что единственным крупным торговым домом, не имеющим отделения в Гонконге, была его собственная компания. Он также понимал, что поведение гонконгских фань куэй во время и после тайфуна может поставить под угрозу фань куэй во всей Поднебесной. Сайлас не сомневался: ненависть китайцев по отношению к «иноземным чертям» не исчезла, а всего лишь дремлет. Он посмотрел на красивую жену-китаянку и кивнул ей.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уладить эту ситуацию, Май Бао.
— Спасибо, супруг мой.
— Не стоит меня благодарить. Пожар в пристройке, если его не погасить, легко может спалить все здание.
Она втихомолку улыбнулась. Шанхайский диалект ее мужа был безупречен, но древнюю идиому он применил не совсем корректно. Он решил щегольнуть познаниями в даосской философии, но на самом деле это выражение звучало несколько иначе: «Из-за гнили в фундаменте, если ее не уничтожить, может рухнуть весь дом». Пожар обычно ассоциируют с действиями природных сил или человека. Но поскольку все сущее, даже камни, со временем подвержено распаду, понятие гнили несет в себе более глубокий, даже философский смысл, предполагая пренебрежительное отношение к неизбежному, глупость и гордыню.
Большинство торговцев никогда не бывали внутри стен, окружавших сад. Хотя каждый из этих мужчин привык к роскоши и внешним атрибутам несказанного богатства, все они были откровенно поражены великолепием десяти домов, двух школ, сказочных некогда конюшен, буддистского храма, простой еврейской синагоги, а также разнообразных хозяйственных построек, составлявших знаменитый, окруженный высокими стенами мир Сайласа. На них также произвели глубокое впечатление внешний вид и воспитанность двадцати бывших беспризорников, которые по мере приезда гостей почтительно приветствовали каждого из них по имени. Вопреки желанию Сайласа, Май Бао отказалась появиться перед торговцами.
— Мы хотим заручиться поддержкой этих людей, чтобы помочь китайцам Гонконга, — пояснила она, — Зачем же лишний раз раздражать их, демонстрируя, что ты женат на китаянке?
Сайлас думал иначе, но, как во многих случаях, когда в его саду принимались важные решения, он и теперь капитулировал перед практической сметкой жены-умницы и ее знанием мира, лежащего за оградой сада.
Встреча началась в точности так же, как и любая другая, когда собирались могущественные капитаны бизнеса в Поднебесной, — с лучшего чая улун и великолепно приготовленных различного вида пельменей. Торговцы ели, некоторые налегали на содержимое забитого до отказа бара, большинство курили сигары. Сайлас ненавидел сигары, но заставлял себя улыбаться, разгоняя густые клубы сизого дыма.
Наконец он указал на большой овальный стол, и мужчины чинно расселись. После этого он знаком велел прислуге удалиться. Предмет встречи был весьма деликатен, поэтому в нашпигованном соглядатаями Шанхае приходилось соблюдать особые меры безопасности.
Сайлас сделал последний глоток чая, накрыл чашку крышечкой и отодвинул ее в сторону. Стоявшие на столе лампы под зелеными абажурами создавали в комнате немного похоронную атмосферу. Кратко повторив благодарность за то, что гости согласились почтить его своим присутствием, Сайлас, сверля взглядом заправил компаний «Джардин и Мэтисон», «Дент» и «Олифант», взял быка за рога.