Шанс для динозавра
Шрифт:
– Ранен? – спросил князь.
Оруженосец в недоумении посмотрел на темное пятно, расползающееся по рукаву.
– Простите, господин. Это он ножом… Царапина. Вы целы?
– Цел. – Барини нащупал вмятину на нагруднике. Научились делать. – Чем это он меня? А-а, вижу. Горский метательный топорик. Подберите его кто-нибудь, возьму на память. Преступника – куда следует, да чтоб жив был. Стоп! Покажите-ка мне его физиономию… А вы ступайте себе, нечего тут… – Последняя фраза была обращена к двум горожанкам, только теперь переставшим визжать.
Обеспамятевшего покусителя вынули из желоба. Гвардеец запрокинул ему голову за волосы – смотрите, ваша светлость!
Князь смотрел недолго, каменея лицом. Затем обернулся к оруженосцу:
– Фьер Дарут,
Собравшиеся зеваки шарахнулись, когда князь пустил мерина галопом.
На самом деле положение было из рук вон – по сравнению с недавними еще удачами. После громких успехов, после выигранных сражений, захваченных крепостей и оккупированных герцогств – провал за провалом. И закономерный финал: потеряв все завоеванное, унганский князь осажден в собственной столице!
Финал ли? Конечно, нет! Барини не верил в это. Первая попытка не удалась, а что это значит? Только то, что за первой последует вторая.
Но где была допущена главная ошибка?
Барини не считал вопрос праздным. Шанс начать все заново не был нулевым, а значит, сохранялась полная свобода повторить ошибки – или не повторить их. Быть может, самый серьезный просчет был допущен в первое лето войны, когда военный совет единодушно высказался за спешное отступление из Киамбара?
Вряд ли. Обстоятельства складывались так, что другого разумного решения Барини не видел. Против всех ожиданий маршал Глагр сумел оправдаться перед имперским судом и остался если не главнокомандующим, то военным советником императора. В Киамбаре недобитые имперские войска заперлись в крепостях и изготовились к обороне. Вылазок не делали – по всему было видно, что Глагр предоставляет Барини ломать зубы о стены, в то время как маршал Губугун уже подошел к Ар-Магору. Барини все-таки взял Урах, потратив на осаду восемнадцать дней, и понял, что так не пойдет. Боевой дух держался на высоте, караваны барок с провиантом исправно шли по Лейсу, но пороха уже не хватало. Денег тоже. Ощущалась нехватка и в людях – мобилизационные возможности Унгана были уже исчерпаны. Нет, провозившись этак с полгода, Барини подчинил бы себе Киамбар, но за это время Губугун взял бы Ар-Магор! Разведка доносила о громадной численности имперских войск, о тучах кочевников, о боевых шестирогах, несущих на спинах до десятка лучников, об отрядах всадников на птицах – не вьючных птицах, а боевых, обученных клевать и лягать всех подряд без разбора… Об осадной и полевой артиллерии противника разведка тоже докладывала. Князь только усмехнулся: враг умел учиться, но все-таки делал ставку на численность войск. Враг был троечником.
Оставив Киамбар непокоренным, Барини метнулся на северо-восток, норовя отрезать Губугуна от баз. По пути забирал гарнизоны. У озера Ллур на землях одноименного крошечного графства две армии встретились в грандиозной битве. Губугун атаковал первым – тем хуже для него. Панцирная конница – грозная, если разгонится, и теряющая всякое подобие управления, стоит ей столкнуться с препятствием, – навалила груды людей и лошадей на вбитых кольях. Волчьи ямы заполнились до отказа. Кочевники оказались страшнее в натиске: взбесившихся от боли и запаха крови шестирогов не всегда валили и залпы из аркебуз. Громоздкие твари перли танками, расчищая проходы для воющих конных орд. Барини сам навел полевую бомбарду на приближающуюся зверюгу, выпалил и попал, но и с засевшим в туловище ядром шестирог еще продолжал какое-то время реветь, метаться и топтать людей. Сражение превратилось в свалку. Спасла выучка. Аркебузиры отступали, выравнивали строй и скашивали все перед собой свинцовым дождем. Потом медленно двинулись вперед, а с фланга ударили «железнобокие» рейтары Крегора…
Барини вновь победил и вновь не мог считать свою победу решающей исход войны. Потери были ужасны. Имперцы бежали, но некем было преследовать их. Тогда-то впервые подумалось: а не пора ли заключить мир, удовлетворившись достигнутым?
Отто настоятельно советовал кончать войну. Золото от него перестало поступать совсем. Он клялся, что за Туманными горами вот-вот заработает новый рудник и тогда… И Гама обещал возобновить поставки платины. Барини поверил.
Самое главное: Империя не просила мира. Если бы мирные переговоры предложил Барини, условия императора были бы ужасны. Отдать Магор, Варату, Бамбр, Киамбар, Габас… Что удалось бы выторговать унганскому князю? Марайское герцогство, Спорные земли, графство Пим да толику юдонских земель? Стоило нести такие потери! Разве цель этой войны – расширение владений одного феодального владыки за счет другого?
После побоища у озера Ллур обе враждующие стороны обессилели. Кочевники отделились от имперской армии. Орда верховного хана убралась восвояси, мелкие отряды рассеялись по восточным графствам, неистово грабя население. Гоняться за ними пришлось и Барини, и Губугуну. Последний отряд кочевников загнали аж в Спорные земли. Загнанные сопротивлялись с упорством обреченных и были порублены до последнего человека. В отчаянной схватке доблестный Крегор потерял глаз, но привез кое-какую добычу и отбил полон.
С опозданием сработало золото, выделенное сыну верховного хана. К тому времени, когда он поднял бунт против отца, кочевники уже перестали быть проблемой Барини.
К концу лета война не полыхала – теплилась. Становилось понятно, что решающие события произойдут в следующем году. Барини успел еще вторгнуться в маркграфство Юдонское и провоевал там до зимы без шумных успехов, но и без поражений. С наличными силами трудно было надеяться на большее. А тем временем Губугун пополнял войска и Глагр наращивал силы в Киамбаре…
Многоглавое чудовище – вот что такое Империя. Размахнешься срубить одну башку – в тебя тут же вцепятся две другие. Или даже три, если считать королевство Магассау!
С деньгами было худо. Отдал на откуп соляные промыслы на десять лет вперед. Ввел дорогую гербовую бумагу для прошений. Тряс купцов. Подумывал: не отдать ли на откуп сбор налогов? Не отдал, но ввел новые сборы. Познакомил местных умельцев с перегонкой браги на спирт по методу Фратти-алхимика и назначил драконовский акциз. Чесал в затылке: Генрих Наваррский был нищ, а покупал города. Где брал звонкую монету?
Детский вопрос. У банкиров, где же еще. К зиме Барини был должен полмиллиона золотых. Половину этой суммы дал банкирский дом, кредитующий императора. Барини даже не усмехнулся – коммерция есть коммерция. Финансист всегда остается на плаву, в то время как блестящие воители разоряют страны, а иной раз гибнут и сами. Поделом дуракам.
Видя выход в оживлении торговли, Барини убрал таможенные барьеры на завоеванной территории. Эта мера улучшила финансовую ситуацию лишь чуточку. Поди оживи торговлю, когда завоеванная территория то расширяется, то сокращается, а войска кочуют из герцогства в герцогство подобно стаям саранчи!
Весной он попытался занять еще полмиллиона под любой процент – и получил ясный и недвусмысленный отказ. Солидные банкирские дома не хотели рисковать. Почему? Теперь Барини понимал: до них дошла информация о том, что удивлявший их прежде золотой поток, текущий в казну унганского мятежника, иссяк и более не возобновится. Скорее всего, здесь не обошлось без подлеца Отто…
Двурушник, сволочь, заспинный пакостник! С его золотом победа Унгана стала бы лишь вопросом времени. Что значит блеск поповских риз и золоченых корабликов на шпилях храмов по сравнению с блеском золотой монеты? Путь к сердцам людей, будь то герцоги или крестьяне, лежит через их кошельки. Завоевав большинство населения, пообещав ему покой и благоденствие, не так уж трудно добить немногих упрямцев где-нибудь в дальнем углу преобразованной Империи. Как Токугава добил христиан на Кюсю. Как Наполеон вытащил из тела Франции занозу Вандеи. Как ликвидировали многих и многих, самой историей низведенных до положения маргиналов, искренне презираемых лояльной массой.