Шанс для динозавра
Шрифт:
Несут отбитые у неприятеля знамена. Их так много, что может показаться, будто одержана не просто значительная, но и окончательная победа.
Если бы так!
– Бог попустил вашей светлости разбить нас, – говорит один из знатных пленников. Его бархатный камзол столь изорван и запачкан, что не привлек внимания мародеров, голова перевязана грязной тряпкой, но гордость никуда не делась.
Слова пленника, пожалуй, переходят границу дерзости. Но ему везет – Барини, по-видимому, настроен благодушно.
– Бог всегда на стороне разума, – отвечает великолепный унганский князь, вызывая одобрительные
Жаль, пока еще нет повода сказать «пришел, увидел, победил». Победа у Желтых гор досталась недешево. Но сколько битв еще впереди! Хребет Империи треснул, но еще не переломлен, придется его доламывать. И тогда случай присвоить фразу Цезаря уж точно представится!
– Где твой флаер?
– В одном женском монастыре в трех днях пути отсюда. – Отто самодовольно ухмыльнулся.
– С ума сошел?
– Ничуть. Знал бы ты, какая это кошмарная вещь – продолжительное воздержание. Святые сестры долго не хотели меня отпускать.
– Тебя? Дьявола?
– Дьявол притягателен вдвойне. Аббатиса согласилась отпустить меня лишь ненадолго и только потому, что я обещал сделать ее верховной ведьмой.
– Оно и видно – похудел и почернел, – пробурчал Барини. – Горишь на работе. Многостаночник.
– И не говори. А ты, я вижу, тоже занят, на вызовы не отвечаешь…
В последние дни Барини не общался ни с дьяволом, ни с пророком. Визор так и покоился на дне походного сундучка с секретным замком, обложенный для звукоизоляции пуховыми подушками. Князю было некогда – он гнал по равнинам Бамбра остатки имперской армии, стараясь не дать ей ни часа передышки, и сутки были ему коротки. Вдобавок из Ар-Магора примчалась изнывающая от любовной тоски Лави, и свободное время князя превратилось в величину отрицательную. В общем-то, дела шли неплохо, и без Отто можно было обойтись какое-то время.
И вот он явился сам нежданно-негаданно. Свалился как снег на голову.
В большом походном шатре князь спал – теперь вместе с Лави, не шибко довольной всегдашней усталостью повелителя. Малый шатер служил для секретных совещаний, докладов шпионов, что внезапно являлись из ниоткуда под видом крестьян, бродячих лекарей, ландскнехтов, торговцев или нищих, а также для всяких тайных дел. Там же в походных сундуках хранилась казна, опечатанные шкатулки таили в себе важные документы, и охранялся малый шатер едва ли не лучше, чем большой. Войти в него имели право лишь доверенный секретарь и оруженосец Дарут, для всякого иного приблизиться к малому шатру ближе чем на десять шагов означало рискнуть головой. Запретный круг обозначался флажками и охранялся часовыми из числа старых и нелюбопытных служак. Кем был для них Отто? Наверное, одним из шпионов князя или гонцом из Унгана, впрочем, не их ума дело. Вход внутрь круга без серьезнейшей причины (а серьезная она или нет – будет решать князь) был запрещен и часовым, следовательно, они не могли подслушать.
И все-таки Барини говорил вполголоса.
– Конечно, я занят – преследованием. За Бамбром Киамбар, а там уже Горячий мыс и море. Через два месяца имперская армия пойдет на корм рыбам – за исключением сдавшихся в плен, естественно.
– А что ты с ними делаешь, со сдавшимися? – неожиданно заинтересовался Отто.
– По-всякому бывает. – Барини пожал плечами. – Обычно предлагаю послужить мне.
– И соглашаются?
– За гарантированное жалованье-то? Конечно. Я берегу их на первых порах, в огонь не сую и разрешаю веровать во что им хочется, так они через месяц-другой мои с потрохами.
– И вместе со всеми кричат «Унган и Гама»?
– Воюют, и это главное. А что они кричат, мне неинтересно.
– Гм. А что ты делаешь с теми пленными, кто не желает служить тебе?
– Чаще всего отпускаю, разоружив. Особенно ополченцев – они потом разносят весть о Барини Милосердном. А вообще… – Он начал сердиться. – Я же говорил: по-всякому бывает.
– Самых злостных казнишь?
– Не без этого… К чему эти вопросы? Тебе не хватает каторжников?
– Точно, – осклабился дьявол. – Не мешало бы добавить. Я тут, понимаешь, собрался открыть новый прииск, люди нужны.
– Значит, договоримся. А мне золото нужно. Сейчас.
Отто присвистнул.
– И много?
– Давай все, что есть.
– То есть килограммов десять?
– Не понял. – Барини поднял бровь.
– Столько есть в наличии, разве я тебе не говорил? – разъяснил Отто. – Старый прииск иссяк, на новом добыча еще не начата. Придется подождать.
Так… Скверный сюрприз.
– Месторождение хоть стоящее?
– Даже очень. Не россыпи – жила. Золото в кварце.
– Людей дам, а ждать долго не могу. Тебя для чего дьяволом поставили – имперцам вредить или мне? Ты чем занят? Чем ты занят, я спрашиваю? Добываешь мне золото или мнешь баб по монастырям?
– Между прочим, добывать золото менее утомительно, – невесело хмыкнул Отто.
– А по-моему, ты развлекаешься. Три дня скакал сюда, бросил флаер в монастыре… что еще с ним будет?
– Ничего не будет, святые сестры охранят его лучше любой стражи…
– А потом их за это скопом осудят и сожгут. Молодец!..
– Ничего не сожгут. Не успеют разнюхать, если ты и дальше будешь так продвигаться. Между прочим, я бы вина выпил. Ах, какое вино было в монастырском подвале!..
– Потерпишь. Ты зачем сюда приехал – вино пить?
– Посмотреть, – сказал Отто. – Одно дело беседы по визору, и другое – увидеть все своими глазами. Ты уж не обижайся.
– Ну и как, увидел?
– Более или менее. У тебя неплохая армия.
– Она была лучше до битвы у Желтых гор, – признал Барини.
– Но и такой, какова она сейчас, по-видимому, хватит, чтобы сбросить Глагра в море? – спросил Отто.
– По-видимому.
«Куда он клонит? – с неясной тревогой подумал Барини. – Хитрит, заходит издалека, лицедействует… как будто не одно дело делаем. Двое землян, двое коллег по кровавой, грязной и неблагодарной работе, двое единомышленников, решившихся на страшное ради великих идеалов… чего хитрить? Нет, и тут не удается обойтись без осторожного прощупывания друг друга, как будто нет уже доверия…»