Шанс для динозавра
Шрифт:
За двумя полками ландскнехтов он двинул вперед всю армию, имитируя общую атаку, – и остановил полки, а затем и отвел их на прежние позиции. Лишь ландскнехты да еще один рейтарский полк атаковали центральный холм и через десять минут, сбитые с него, отступили в беспорядке. Барини желал бы, чтобы беспорядка было больше, но Кьяни был Кьяни, а ландскнехты и в этом мире недаром слыли профессионалами войны. Утраченный на время порядок был восстановлен, побежавшие было наемники отступили по всем правилам тактики – в строю, огрызаясь аркебузным огнем. А хоть бы они и улепетывали врассыпную, как зайцы, – имперская пехота, удержанная опытной рукой, не клюнула на приманку.
– Что ж, господа, – сказал Барини, стараясь казаться веселым, – я вижу, противник врос в землю, и нам придется корчевать его. Потрудимся же! Сигнал к общей атаке!
Начиналось то, чего он всеми силами старался избежать, для чего тянул время, тратил порох и жизни человеческие – первого побольше, вторых поменьше. Начиналось то, избежать чего он не смог.
– Солдаты-ы! – пронеслось по полю, многократно повторяясь и слабея в отдалении. – Слушай кома-анду-у!.. Аркебузы на пле-чо-о! Шаго-о-ом… арш!
– С нами святой Акама! – Этот радостный возглас из слабой груди престарелого маршала исторгло присутствие императора. Венценосная посредственность не торопилась покидать командный пункт. Император давно слез с лошади, сидел на складном стуле, изображая собой полководца, и делал вид, будто не замечает, что своим присутствием стесняет Глагра. – Ваше величество! Они начали. Наконец-то! Теперь проклятый еретик не имеет над нами преимущества!
– А раньше разве имел? – с деланым удивлением осведомился монарх, обведя взглядом свиту и чуточку задержавшись на архипастыре бамбрском.
– Простите меня, ваше величество, я говорю о преимуществе чисто военном…
Как бы в ответ на неловкое маршальское оправдание навесное ядро ударило в пехотный прямоугольник в лощине за холмами – через несколько мгновений в воздух полетели комья земли и клочья тел.
– Это еще что такое? – удивился маршал.
Это было одно из секретных ядер Барини, пущенных над головами наступающих унганцев. Лишь теперь, когда началась настоящая, а не ложная атака, начальник унганской артиллерии, предупрежденный Барини, пустил в дело разрывные гранаты. Жужжащие шары взрывались перед имперскими полками и в гуще их, некоторые рвались в воздухе, осыпая солдат осколками, часть не разорвалась вовсе. Глагр очень скоро понял: враг не располагает в изобилии этим новым смертоносным средством войны, его цель все та же – посеять панику.
Передовой полк габасских стрелков все же подался назад, и маршал приказал:
– Передайте габасцам: мне стыдно за них перед императором!
А через минуту, подозвав другого офицера, добавил тише:
– Подкрепить центр из резерва. Возьмите полк магассауских стрелков.
В это время Барини окончательно убедился в том, что сражение будет похоже на турнирный поединок двух баранов, бодающихся с разгона до тех пор, пока менее выносливое животное не задумается: «А тем ли я занимаюсь, чем следует?» Ну что ж, значит, так тому и быть… Имперцев больше, но разве армия Унгана не лучше? Плохи только марайцы, но от них только и требуется, что осыпать противника стрелами и быстро отступить, чуть только аркебузиры приблизятся на дистанцию действенного огня…
Князь прошелся взад-вперед, не замечая, как послушно следует за ним свита. Да, марайцев – побоку вместе с их герцогом Гухаром Пятым… Основную работу сделают унганские полки и ландскнехты. Сейчас неуклюжие квадраты имперской пехоты попадут под огонь несерьезных с виду – всего шесть шеренг, – но на деле смертоносных линий унганских стрелков…
Навстречу наступающим скорым шагом линиям летели арбалетные болты. То здесь, то там навесное ядро взрывало землю, не принося вреда. Вслед пехоте Барини двинул часть легких бомбард с приказом непременно установить орудия на вершинах холмов. Шагом – пока шагом! – двинулась вперед конница, готовясь навалиться на противника, прореженного первыми залпами…
– Фитиль взду-у-уй! Целься! Пли!
А спустя полчаса случилось то, чего Барини опасался, к чему был готов умом, но не сердцем: на смену прореженным, откатившимся назад полкам имперской пехоты явились свежие силы и ударили так, что смешавшиеся линии унганских стрелков и отряды пикейщиков покатились с центрального холма горохом. Справа и слева дело обстояло не лучше.
– Первая атака отбита, – наигранно-веселым громким голосом сказал Барини, чтобы всей свите было слышно. – Трубите отход, будем готовить вторую. Надеюсь, после нее старикашка Глагр побежит, теряя портки. Фьер Тригга! Ваше крыло по-прежнему атакует левый фланг противника. Фьер Крегор! Пустите полк легкой конницы по сухому руслу. Марайцев – на правый фланг! Не ослаблять натиска! Фьер Кьяни, переместите ваших молодцов направо во вторую линию. Атаки на центр и правый фланг врага – только отвлекающие. Ступайте! По сигналу начинаем.
– Господин… – не очень решительно произнес Хратт, и видно было, что он не знает, пойдут ли ему на пользу слова, что так и просятся на язык.
– Слушаю вас, генерал.
– Господин, простите меня, но я не понимаю вашего замысла. Всякий видит, что нам удобнее атаковать правым флангом, но это видит и Глагр…
– Надеюсь. Поэтому мы и будем атаковать именно правым флангом.
– Простите, ваша светлость… Я ничего не понимаю.
– А этого не требуется.
Слитный рев бомбард умолк – по приказу князя артиллеристы берегли последние заряды для решающего момента битвы. Вновь по всей линии зашевелились и двинулись вперед линии стрелков. Отряды пикейщиков с пиками длиной в три человеческих роста казались островками леса среди прямоугольников стриженого кустарника. Сейчас неприятель подстрижет их по-своему…
Падают, падают… Но уцелевшие движутся вперед, и сейчас начнется то, что имперские солдаты прозвали «унганской молотилкой», – залп за залпом с тридцати-сорока шагов. Залп каждые восемь секунд, убийственное преимущество линейной тактики… Ага, началось!
Пороховой дым теперь стелился у подножия холмов, а на правом фланге медленно, но неуклонно загибался в сторону неприятеля. «Унганская молотилка» работала, перемалывая имперскую пехоту. А где же конница Глагра? Только она может остановить движение аркебузиров и сама будет остановлена пикейщиками и конницей Крегора. Ну же! Где она?
Натиск тяжелой имперской конницы был страшен. Оставив на пиках множество бьющихся в агонии людей и лошадей, латники опрокинули аркебузиров, разметали легкоконный полк, растоптали марайских стрелков и схлестнулись в рубке с унганскими «железнобокими».
– Передайте Крегору: не оступать! – дергая толстой щекой, прорычал Барини. – Стрелкам – зайти справа. Фьер Тригга, почему ваши солдаты еще на на холме?
– Но…
– Атакуйте! Непрерывно атакуйте! Не давать противнику передышки, ежовый мех! Унган и Гама!