Шанс для влюбленных (Шанс Гидеона)
Шрифт:
— Конечно.
Он открыл перед ней дверь, внезапно превратившись в саму любезность. Но она не дала себя обмануть, потому что глаза его насмехались над ней.
— Я буду счастлив повысить вам жалованье, если вы будете поступать так, как я вам скажу. Я богат, и деньги не играют здесь особого значения… В вас я вижу честность и прямолинейность, и я уважаю вас за это. Но есть множество молодых женщин, которые умеют печатать и стенографировать, и в случае необходимости я не колеблясь заменю вас. Делайте так, как я говорю, и вы замечательно проведете здесь время.
Ким прошла в дверь мимо него.
—
Он кивнул, и девушка стала подниматься по лестнице. Оглянувшись, Ким увидела, что Фабер задумчиво смотрит ей вслед.
Утром Ким сполна ощутила значение его слов.
Ее разбудила предупредительная горничная, которая была готова выполнить любое пожелание Ким, если бы та захотела воспользоваться возможностью полениться и позволить прислуживать себе.
Ким распахнула окно спальни и высунулась наружу. Ее снова окутали сырые ароматы пробуждающихся почек и трав. Сверкающие лучи солнца золотили террасу; огромные каменные вазы, летом источающие краски и благоухание, выглядели необыкновенно грациозными, словно выгравированными на фоне бархатно-зеленых газонов, сбегающих к озеру. А за озером вздымался залитый солнцем лес, все еще не расставшийся полностью с остатками осенней листвы.
Это был прекрасный мир, где туманные вересковые пустоши и далекие холмы окружали чудесный дом и его земли, а внизу на подъездной аллее ждал гладкий черный лимузин, чтобы отвезти хозяина заниматься бизнесом в гораздо более шумное место, чем это.
Место, где у него, наверное, есть роскошный современный офис и где, по его словам, он работает. Работает, чтобы приумножать доходы семейства Фабер… Семейства, чье имя поместил на карты суровый человек, смотрящий свысока на всех с портрета в огромной гостиной.
Ким гадала, как Гидеон Фабер может быть настолько слеп. Неужели он действительно верит, что главное в жизни — это делать деньги и иметь расчетливый ум, который поможет зарабатывать эти самые деньги?
Ей было интересно, слышал ли он когда-нибудь об Уильяме Генри Дэвисе, а если слышал, то потрудился ли прочесть его строки:
Зачем нам жизнь, когда мы
В суете мирской не можем на мгновенье
Остановиться, сбросить груз забот
и оглядеться…
Возможно, миссис Фабер посвятила большую часть своей жизни тому, чтобы стоять и смотреть, но ей, по крайней мере, было о чем написать. Ким сильно подозревала, что Гидеон немногое сможет рассказать, когда доживет до материнских лет, а к тому времени будет уже слишком поздно что-либо исправлять.
Глава 5
Ким оделась и отправилась в небольшую комнату, где все обычно завтракали, но обнаружила там только Маккензи, наслаждающегося теплом камина, и огромное количество еды на буфете.
Она взяла себе яичницу-болтунью с беконом. Подошел Маккензи, устроился у ее ног, и она бросила ему кусочек тоста. Спаниель понюхал его и отошел с таким видом, словно уже был сыт.
Видно, кто-то уже побывал здесь и позавтракал до нее, а поскольку Ким видела машину на подъездной аллее, то заключила, что это Гидеон Фабер заглянул сюда, прежде чем отправиться в свой офис.
После завтрака она вышла в холл и там неожиданно натолкнулась на Траунсер.
— Десять часов, — сказала та. — Миссис Фабер будет готова принять вас к десяти часам.
Это оставляло Ким еще почти час свободного времени, и, поскольку на ней были брюки и теплый свитер, она вышла через боковую дверь в сад. День обещал быть прекрасным для этого времени года, не было ни влажного тумана, ни обжигающего холода, которые она ожидала встретить в местах, расположенных так далеко к северу.
В саду в такой ранний час уже кипела жизнь. В теплицах, растянувшихся на добрую четверть мили, Ким заметила крупные, роскошные виноградные лозы и гвоздики, растущие сомкнутыми рядами. Другая теплица была отдана под огромные, лохматые хризантемы, которые охапками были расставлены по Мертон-Холл.
За стенами сада начиналось море зеленой травы и фруктовых деревьев, но в такой ранний час там было еще слишком сыро. Она направилась к аккуратным зданиям конюшен. Жизнь там била ключом. Верхние части дверей были открыты. Животным раздавали завтрак, рядом чистили красивого гнедого коня. Высокий мужчина, стоявший рядом с лошадью гораздо более «рабочего» вида, разговаривал с конюхом, но как только Ким вошла во двор, он повернулся к ней, будто давно заметил ее и горел желанием поздороваться.
— Привет! — Он сдернул шапку и пошел ей навстречу. — Похоже, вы сторонница раннего подъема. Вы откуда? Из Лондона? Вам будет здесь скучно, если вы любите яркие огни.
— Не люблю. — Она улыбнулась ему.
Он был крупным мужчиной, и от него, казалось, исходила аура силы. У него был свежий цвет лица, веселые голубые глаза и правильные черты лица. Его вид наталкивал на мысль, что ему следовало бы быть владельцем своры английских гончих.
— Меня зовут Дункан, — сказал он, протягивая ей руку. — Роберт Фэйрфакс Дункан. Счастлив познакомиться с вами, мисс Ловатт. Я слышал о вашем приезде.
— О! — Ким гадала, кто бы это мог быть, почему был так уверен в своих сведениях и оценивал ли он миссис Фабер так же низко, как и хозяин поместья.
— Конечно. Здесь любой пустяк — новость… А уж новоприбывший — новость вдвойне! — Казалось, Дункан забыл, что все еще держит Ким за руку, и ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы освободиться от его сильных загорелых пальцев. — Прошу прощения! — Он беззаботно улыбнулся. — Надеюсь, я не сделал вам больно? Я не очень-то привык к миниатюрным девушкам вроде вас… Здесь они вырастают довольно крупными.
Ким бросила взгляд на его лошадь.
— Вы уже ездили верхом? — спросила она. — Должно быть, было совсем темно, когда вы выезжали.
— Да. Но я как раз люблю это время, если, конечно, погода хорошая. Мне нравится смотреть, как бледнеют звезды и разгорается рассвет. На прошлой неделе лило как из ведра, так что мне пришлось сидеть дома. — Он повернулся, словно собираясь сопровождать ее до дома, и она зашагала вместе с ним, чувствуя себя совсем маленькой рядом с таким высоким мужчиной. — Кстати, я управляющий Гидеона, так что буду болтаться под ногами большую часть недели. Я живу в домике вон там… — Он неопределенно махнул рукой. — Это был один из охотничьих домиков, но сейчас его переделали в соответствии с моими скромными потребностями.