Шанс на счастье
Шрифт:
Эта девочка въелась в подкорку, слилась во едино со мной и затронула очень глубокие струны в моей душе. И теперь, когда она так отчаянно нуждалась во мне, когда звала не кого-то, кого уже нет, а именно меня, те фразы, выкрикнутые в порыве гнева, уже не казались такими остро болезненными, они были приглушенными, хоть еще и отдавались болью, но уже не так. Не раскаленным железом по натянутым нервам…
***
Марина
Я уже давно выпала из настоящего: не знаю сколько времени прошло с тех пор, когда оказалась в холодном стерильном помещении, где малыши
Знаю только, что давно перестала ощущать холод, да и что-то вообще кроме изматывающей боли, которая не собиралась ослабевать. Сильнее не становилась, хотя куда уж? Я и так периодически отключалась и только заботливые руки акушерок и спокойный уверенный голос доктора возвращали в реальность.
Мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось, потому что сил уже не осталось.
Никита… В памяти всплывает его улыбающееся лицо. Был бы он рядом…
Я кричу, но это не помогает. Слушаю и подчиняюсь командам доктора и акушерки, но ничего не получается. Паника. Страх. Боль. И снова его улыбка перед глазами…
— Может все-таки кесарево? — слышу встревоженный голос Ники.
— Поздно уже, будем рожать сами. — твердо заявляет доктор.
А я понимаю, что обессилена, вымотана и на большее не способна.
— Мариночка! — Ника хватает мою руку и склоняется ко мне. — Давай, дорогая, помоги своей девочке…
Ее слова вызывают бурю в моем сознании, но какую-то неправильную бурю.
— Никита… — шепчу совершенно нечленораздельно, но как не странно все меня слышат. — Пусть он приедет…
— Он здесь! Они с Ярославом уже давно здесь! — откликается Ника.
— Позовите его сюда! — командует доктор и говорит что-то еще, чего я не могу разобрать.
Хотя нет, немного не так: я слышу отдельные фразы и слова, понимаю смысл каждого в отдельности, но не могу связать все воедино. Ника глядит на доктора немного растерявшись, а затем коротко кивает головой и молнией скрывается за дверью.
— Схватка! — кричит акушерка и меня снова съеживает под напором нестерпимой боли. — Тужься, девочка, тужься!
Я вновь пытаюсь и вновь все напрасно.
Попытки повторяются одна за другой, но все они не приводят к результату.
Сколько прошло времени с той минуты как Ника выбежала в коридор, не знаю. Я потеряла счет времени. Будто во сне я наблюдала как бригада врачей колдовала надо мной: мне постоянно что-то кололи, меняли пакеты в капельнице, слушали живот, то снимали, то вновь надевали аппарат, который позволял контролировать сердцебиение моей доченьки. Все было словно в тумане, но когда появился он, мир вокруг прояснился.
И нет, я не увидела его, да и не узнала бы наверное сразу в той экипировке, в которую его облачили. Я почувствовала, что Никита здесь каким-то шестым чувством. Пространство будто завибрировало, даже дышать в миг стало легче.
— Марина… — услышав его тихий шепот над моей головой, почувствовала как глаза налились слезами, а в груди запекло — все разношерстные чувства разом накатили и скрутились в тугой комок, да так, что каждый вдох давался с трудом.
— Встала! Все хорошо! Ребенок опустился! —
Я смотрела в любимые карие глаза, которые излучали теплоту, понимание и уверенность, и чувствовала, как силы возвращаются. Никита давал мне то, что никто другой дать не мог — он верил в меня так, как я сама не верила.
— Ты не уйдешь? — тихо прохрипела я.
— Если не прогонишь…
— Никогда! — попыталась возмутиться я, но следующая волна боли оборвала меня на полуслове.
— Ту-у-у-ужимся! — акушерка кричала вместе со мной. — Отлично! Теперь дышим и ждем, когда малышка повернется. Сейчас плечики родим и все в порядке будет.
Я не сводила глаз с лица Никиты и видела все, что творилось в его душе. Он не скрывал, не надевал маску, он беспокоился, переживал, нервничал, но при всем при этом, я чувствовала исходившую от него силу и она напитывала меня, давая возможность пережить этот жуткий, болезненный и в то же время самый счастливый момент в моей жизни… В нашей жизни!
Эпилог
Марина, год спустя
— Ну, что там? — Ника нетерпеливо барабанила костяшками пальцев по дряхлой двери туалета.
«Нужно поскорее сделать ремонт, хотя бы в хозблоке!» — сделала я себе пометку.
Сегодня первый день рождения моей доченьки, моей Дашки, а я торчу в офисе. Нужно заметить в новом офисе, моей новой фирмы, и пусть здание, выбранное мной под бдительным взором Ники, Никиты, Яра и их команды юристов, слегка обветшалое, но размеры и расположение выше всяких похвал! Как раз то, что нужно для расширяющегося бизнеса по реставрации мебели, иногда даже антикварной.
— Ну, Марин! — взвыла, уставшая ждать Ника.
Я схватила тест и, не глянув на результат, выскочила из кабинки.
— Давай вместе? А? — я посмотрела на Нику молящими глазами, а та в ответ уверенно, пусть и слегка раздраженно, кивнула.
— Показывай! — скомандовала она.
Я зажмурилась и повернула тест лицевой стороной так, чтобы результат видела только Ника, а сама отвернулась, чтобы даже ее реакцию не видеть. Сердце бешено застучало под ребрами, а на глаза навернулись слезы. Мне так хотелось поскорее узнать и в то же время все внутри заходилось от страха, поэтому я не могла себя заставить взглянуть на то, что может либо разочаровать, либо вознести до небес.
— Ты чего? Ты разве не хочешь ребенка? — сдавлено охнула подруга, удивленная моей реакцией.
Не хочу? Это абсурд! Но учитывая историю Никиты, моя беременность также маловероятна, как перемещение во времени. Особенно после того обследования, которое проходил Ник перед нашей свадьбой: профессор, к которому он обращался подтвердил диагноз и сказал, что если я забеременею, то это станет настоящим чудом.
И вот, когда Ника сегодня утром нагрянула в офис с тестом в руках, как с транспарантом (благо, персонал приходит на час позже) и со знанием дела заявила, что два моих обморока и тошнота, преследовавшая на протяжении всей прошлой недели, явно не от усталости, я поддалась на уговоры и наконец решилась.