Шанс на жизнь. Нечего терять
Шрифт:
— Вернемся в бункер, я перепрограммирую порт и сходим за деньгами и ценностями как в кладку. Только надо будет взять с собой инструменты.
— Да, Макс, ты мне так и не рассказал, что надо тебе от ЦРУшников.
— Ну, что же, у нас есть время, и я могу рассказать тебе о своих подозрениях. Буквально вчера, по бункерскому времени, полковник Мак-Гилл, дал мне ознакомиться с одним очень интересным документом. Я его изучил, и у меня возникла масса вопросов, на которые я не могу найти ответ без посторонней помощи. То есть без тебя.
— И что же это за вопросы?
— Погоди Мили, давай всё по порядку. В общем, этот документ, списки на эвакуацию. Кто идет в первую партию, и что везут. Кто со второй партией, и с каким грузом, кто с третьей. Но самое интересное то, кто остается в бункере.
— И кто же остается, да и зачем? — изумилась Милена.
— Вот и у меня возникли эти вопросы. На первый из них ответ я подсмотрел в списке. Здесь остается почти весь отдел ЦРУ, ну, и те, кто не посредственно работает с ними или на них. А вот со вторым вопросом возникли проблемы. Здесь я могу только предполагать. Первый вариант, самый простой и чисто шкурный. Они избавляются от лишних ртов и обузы, ведь в бункере остается большой запас топлива и продуктов, и этого слишком много, на сто двадцать человек. Казалось бы всё логично, но … не укладывается одно, условия в немецком бункере куда отправляют остальных, гораздо привлекательней и по запасам, и по комфорту, и по средствам защиты. Тут в голову приходит второй вариант, в ЦРУ что-то задумали. Совсем недавно по бункеру шли разговоры, о том, что надо оккупировать земли русских. Но это невозможно сделать нашими силами. Тогда логичней объединиться с немцами, и не оставлять здесь ни кого. И каков напрашивается вывод? — Макс повернулся к Милене, как бы спрашивая её.
— Они кого-то ждут, — ответила Милена, — и я, кажется, знаю кого.
— Что? Расскажи, если знаешь, а то я всю голову сломал, строя догадки.
— Это было секретом, и я давала подписку. Но теперь не имеет значения раз мы вместе. Надеюсь ты меня не оставишь в трудную минуту?
— Милена, детка, мы теперь одно целое, если тебе будет что-то угрожать, я спасу тебя пожертвовав всем.
— Макс, тут дело такое, когда мы восстановили часть радиосистемы, я была на дежурстве. В общем, включили сканирование пространства, потом стали искать уцелевшие станции, посылая сигналы с запросами. И нам ответили, но первыми были не немцы.
— А кто тогда?
— Первыми были англичане. ЦРУ сразу зашевелилось, наложило запрет и выгнали почти весь персонал из узла связи, оставили только меня и одного сержанта ремонтника, что бы обеспечить нормальный контакт. Мне удалось краем уха подслушать. На том конце эфира был представитель Натаниэля Ротшильда. Они говорили не очень долго, причем ЦРУшники, чуть ли не строем ходили перед микрофоном. Сразу становилось понятно кто главный. Связь прервал представитель, сообщив частоты для дальнейшего кнтакта. Потом нам всем строго настрого запретили об этом говорить. Ссылаясь на совершенную секретность в интересах возрождения США. Персонал потом вернули в узел, и мы продолжили работу, а на следующий день удалось связаться с Хорвайлером. Тут уж ЦРУ решило обрадовать жителей бункера и армейское начальство. Рассказав о контакте, они опять освободили от людей узел связи и, как я думаю, снова связались с Ротшильдом.
— Понятно, вот это новость. — Макс сидел с задумчивым видом. — А ты Мили, не знаешь, о чем они говорили?
— Нет, на этот раз они выгнали всех.
— Ясно, скорей всего им дали распоряжения, готовится к нападению на Россию, и объединиться с немцами. Но что-то здесь не так. Милена, а часто они выходят на связь? Ну, как часто выводят людей из радиорубки?
— Да не часто, после только два раза было. А что?
— Мили, нам обязательно надо знать, о чем они говорят, во только как это сделать я не представляю. — сыграл наивного из себя Макс, что бы Милена сама нашла решение. И это сработало, Милена сама подхватила идею:
— А что тут думать, у вас в отделе есть скрытые микрофоны?
— Даже не знаю, надо поговорить с полковником, а что ты задумала? Если это опасно, то не берись.
— Макс, ты меня за кого считаешь, я ведь все-таки офицер, и могу о себе позаботится. У меня есть доступ в узел связи, я спокойно установлю там микрофоны, и когда состоится следующий сеанс, мы сможем слышать всё.
— И всё же это опасно Милена, но если ты так решила, то я поговорю с Мак-Гиллом.
— Да Макс, я так решила, и мне самой интересно, что они задумали.
— Хорошо, — согласился Максвелл, — тогда допиваем вино и собираемся, нам пора возвращаться к себе домой, в своё время.
В кубрике они появились спустя пять минут после ухода, так что в бункере ни кто бы и не заметил их исчезновения. Макс побросал вещи и сразу сел за ноут-бук, что бы удалить данные с порта и перепрограммировать его на новые координаты. Он подключил портал к компу и присвистнул от удивления. На экране ноут-бука высветилась надпись на русском языке. «Внимание! Срочно требуется процедура ионизации, возможности портала исчерпаны, включен резервный режим. У вас осталось четыре стандартных перехода!» Макс выругался от души, такого ни кто не мог предположить, даже яйцеголовые, и те предполагали, что всё дело только в запасах энергии.
— Что- то случилось, дорогой? — спросила Милена.
— Ограбление банка отменяется. — выдохнул Макс и снова выругался.
— Почему?
— Вон глянь на экран.
— И что здесь написано? — рассматривая предупреждение, спросила девушка.
— То, что мы можем только четыре раза пройти через портал, и он перестанет работать.
— И ни чего нельзя сделать?
— Нет, наши ученые не в курсе процедуры, которую требует портал. Все думали, что это будет работать бесконечно, пока есть энергия.
— И что же нам делать?
— Пока не знаю, но ходить через порт больше нельзя, иначе у нас не останется экстренного пути отхода.
— И куда мы уйдем?
— Знаю я одно местечко, где нам могут помочь, но с таким же успехом, могут и убить, не спрашивая о целях визита.
— И где это?
— Это у русских. И они скорее нас убьют, чем помогут. Если только мы не придем с пустыми руками. И вот ещё что, Милена, они живут на пятьдесят лет вперед, в будущем.
— И у тебя есть координаты?
— Пока нет, — солгал Макс, — но надеюсь их вычислить, да и должок у меня перед русской девушкой.
— И что теперь?
— А ни чего, живем как обычно, координаты банка я сохраню, позже наведаемся. А пока собираем информацию, узнаем цели ЦРУ, и когда будет достаточно материалов, если нас раньше не прижучат, то можем попытать счастья у русских.
— Макс, это же предательство.
— Предательство кого, или чего?
— Предательство Америки.
— Мили, скажи, где сейчас наша Америка? Там сейчас выжженная земля, и неизвестно кто остался жив, нет ни правительства, нет ни государства. Ты сама видела, как ЦРУ добровольно пошли под крылышко Ротшильда. Так кто кого предал? Это они нас предали, и продали, потому что деваться нам некуда. Они без сожаления избавятся от нас, если мы косо на них посмотрим. Ты этого хочешь? Жить всё время в страхе за свою шкуру, сгибать спину перед денежным мешком. Думаю, эта тварь знала, о войне, и заранее приготовилась к ней. Возможно, и людей сохранила для создания нового мирового лидерства на остатках цивилизации. Я не хочу умирать за них, на радиоактивных полях. А ты?