Шанс на жизнь
Шрифт:
– О, нет, кариньо, ты не должна говорить так! – Лусия всплеснула руками. – Твой отец тебя обожает. Просто ему нужно немного времени, чтобы забыть и простить все, что произошло.
– А что произошло?
Я задала вопрос и по изменившемуся лицу Лусии поняла, что она мне ничего не скажет, да и самой мне стало неудобно, как будто я пыталась выведать не принадлежащую мне тайну.
– Пойдем, Лиззи.
Мы спустились вниз, и Лусия проводила меня до гостиной, в которой уже собрались люди. Я заметила Рашель, сидящую на диване в одиночестве в светло-голубом платье и серебристых туфлях на тонком каблучке. Волосы ее были аккуратно уложены, на лице легкий макияж. Издалека она действительно
– Элизабет, рад, что ты чувствуешь себя лучше и сможешь присоединиться к нам.
С дивана, стоящего спинкой ко мне, тут же поднялись две фигуры, которые я не заметила изначально: Клаудия и еще один мужчина, с седеющими волосами и приятными чертами лица.
– Крошка, я так рада, что ты с нами, – воскликнула Рашель и поднялась со своего дивана, чтобы подойти ко мне. Я вдруг поняла, насколько тяжело ей находиться в компании этих людей, которые, разбившись на группки, вели непринужденный разговор, полностью игнорируя ее присутствие. Я подошла к Рашель и сказала, глядя ей в глаза:
– Да, мне уже лучше, и я рада, что сегодня проведу вечер с семьей.
Стивен остановил на мне свой тяжелый взгляд, седеющий мужчина поднял бровь, а Клаудия недвусмысленно ухмыльнулась.
– Тебе нужно представить всех, раз уж ты никого не помнишь? – Больше утвердительно, чем вопросительно сказал Стивен и, даже не дав мне времени ответить, продолжил:
– Я слышал, ты уже познакомилась с твоей сводной сестрой Клаудией, – Стивен махнул рукой с бокалом в сторону Клаудии, и я заметила, что и она и Рашель покраснели. – Это твой брат, Брайан, – взмах в сторону молодого красивого мужчины. – Это Боб, друг семьи и мой ближайший помощник- улыбка и кивок седеющему мужчине. – А твой младший брат, Мэтт, присоединиться к нам чуть позже, у него сейчас дела.
– Да, в салоне красоты, – Клаудия хмыкнула, но, взглянув на отца, осеклась и опустила глаза.
– Пойдемте к столу, – пригласил Стивен, и все последовали за ним.
По тому, как он говорил и держался со всеми, как строг был с детьми и Рашель, я поняла, что Стивен – домашний тиран: он привык к беспрекословному повиновению, к тотальному послушанию, и никакие доводы не сменят его мнения или намерений, если он сам того не захочет. Я почувствовала, как подступает паника. Судя по всему, Элизабет чем-то разозлила отца до такой степени, что тот даже не особо интересовался, жива она или нет. Как же мне теперь задобрить его так, чтобы он позволил мне уехать, да еще и в другую страну? Как, не вызывая подозрений, отправиться в Торонто? Пока я даже не решила задачу, как выйти в интернет и проверить, где сейчас моя семья и что случилось со мной настоящей!
Стол был сервирован безукоризненно: скатерти не было, а каждая тарелка стояла на отдельной накрахмаленной салфетке, столовые приборы из серебра разложены симметрично, а бокалы сверкают в свете многочисленных ламп нависающей над столом люстры. В центре стола выставлена композиция из нежно розовых цветов в элегантных круглых вазах.
Все расселись за столом, согласно, видимо,
– У меня есть просьба. Не мог бы ты меня выслушать?
Молчание, установившееся за столом после того, как я заговорила было явно вызвано удивлением. Судя по всему, Элизабет редко обращалась к отцу с просьбами, а не требованиями. Догадку тут же подтвердила Клаудия, которая с нескрываемым ехидством заметила:
– С каких это пор наша крошка нуждается в разрешении?
– Перестань! – Стивен слегка повысил голос, но Клаудии хватило и этого, и она умолкла – Слушаю, – теперь он обращался ко мне, взгляд его серых глаз переместился на меня, и мне стало неуютно. Но отступать было некуда, и я продолжила:
– Можно я сменю комнату?
Теперь фыркнул Брайан, но не успел ничего сказать, остановленный сердитым взглядом отца.
– Конечно же, родная! – воскликнула с энтузиазмом Рашель. – Мы позовем дизайнера и наметим, что бы ты хотела поменять. Я давно уже говорила, что пора избавиться от балдахина. Это уже не актуально и как-то по-детски. А еще…
– Я не хочу изменять комнату, в которой я сейчас нахожусь, – перебила я поток мечтаний Рашель, пока он не унес её слишком далеко. – Я просто хочу переехать в любую другую комнату, если это возможно.
В глазах Стивена появилось удивление, смешанное с недоверием, а Рашель осеклась и в изумлении спросила:
– Но зачем?
– Я бы хотела переехать в комнату, где нет столько…– я замялась, подыскивая нужное слово, – столько индивидуальности.
В столовой повисла тишина. Мне стало совсем неуютно от того, что даже такую, казалось бы, элементарную просьбу воспринимают как нечто невероятное, невозможное и невыполнимое. Что же здесь произошло, и как эта бедная девочка Элизабет во всем этом замешана?
– Конечно, дорогая, – начала было Рашель, но Стивен перебил ее.
– Но ты же сама декорировала комнату, ты ее сделала ее такой, хм, необычной. Чего же ты теперь хочешь?
Я растерянно обвела взглядом собравшихся за столом, но все, кроме Рашель, смотрели с нескрываемой насмешкой и с любопытством ждали ответа.
– Я не помню, кто и как декорировал комнату, но мне неуютно в ней жить. Если вас не затруднит, – я изо всех сил старалась быть предельно вежливой, – я бы хотела переехать в другую комнату, и я готова сама собрать и перенести вещи, благо их немного.
– Немного? – Стивен поднял бровь в удивлении, а Клаудия фыркнула, не в силах сдержать раздражение.
– Я не буду брать вещи из шкафа, – твердо произнесла я. – Если разрешите, я выберу несколько вещей и все, остальное пусть остается на месте, в шкафу.
Стивен молчал, и я совсем потеряла надежду. Если такая просьба вызывает у окружающих удивление, то на мое пожелание получить ноутбук меня, скорее всего, просто четвертуют. Наконец, Стивен заговорил:
– Хелли! – позвал он, и в комнату быстрым шагом вошла прислуга. – Приготовь дальнюю комнату на втором этаже для Элизабет, она теперь будет жить там.