Шанс номер два
Шрифт:
Нет, неплохие деньки, – продолжал рассуждать Алексей, пробираясь в толпе, редевшей по мере удаления от метро. В чем дело?.. Ход мыслей неожиданно прервался. Слишком явно вдруг шарахнулась от него молоденькая девушка.
Понял. Усмехнулся: конечно, будут шарахаться! Неплохие деньки, раз позабыл о собственной физиономии. От такой образины как не отшатнуться… Набили физиономию, зато дальше пресытится Загодеевой без помех. Его желание осуществлено. Недаром знал: унылые дни осенью трудны, но вопреки погоде – интересны. Устаешь нести в душе низкое небо, зато какие силы оно оживляет в тебе! Словно зверь выходишь на тропу…
Поганые дни! И дождливые,
Все! Стоп. Просто устал, и болит скула. И еще дождь.
"Обработать" Загодееву, отвязаться от нее, дождаться тепла. Только бы ярко-синее небо. И хорошие вести от Левона. Все! Больше ничего не надо!
* * *
Вечер в разгаре, – давно Алексей не чувствовал такого подъема. На столе стояла бутылка водки. Три четверти с Татьяной уже "убрали". Оставшееся – греет душу: значит, праздник не закончен. Капусточка, огурчики, ветчина, – какая неожиданность. Шел на пару раз по-быстренькому, пока подруга не вернулась, попал на угощение.
"Захмелел, ой захмелел! – отметил Алексей. – Да что там… Можно!" .Не хотелось держать себя в руках. Напротив – отдаться безвольно обстоятельствам, не думать о доме, завтрашнем дне, Мкртчяне.
Перед водкой было пиво. По большому счету, этого пить вообще не стоило. Но… Вошел в квартиру, там – Татьяна и еще одна довольно симпатичная бабенка. Та самая подруга, хозяйка дома. Первый раз видела, а смотрела на Алексея ласково. Сразу понял – понравился. Уходить подруга не спешила. Наоборот, – вернулась из кухни с холодненьким пивком: вот, мол, от себя выставляю, не желаете?.. Вообще-то на столе уже все было – и водка, и закуска, – Татьяна расстаралась, принесла из дома. Так что пиво выходило сверх программы. Загодеева от него отказалась: "Не переношу! Благоверный мой, стервец поганый, им слишком увлекался!"
"В прошедшем времени, как о покойнике, – порадовался Алексей. Впрочем, понятно: разводятся…" А вслед, глядя на сладко улыбавшуюся ему Татьянину подругу, почувствовал, как сердце забилось от неожиданного, сладкого своей невероятностью, предположения: "Может, удастся раскрутить ситуацию на "бутербродик"?! Очень вкусный бутербродик: Татьяна сверху, подруга внизу, он, Алексей, – сзади. Чем черт не шутит?!
– Пивка! Конечно же, пивка! – с радостью согласился Алексей, главным образом, чтобы составить компанию Татьяниной подруге, – поддержать ее инициативу.
– Татьяна, ты вообще-то объясни подруге, что я не всегда выгляжу таким бегемотом, как сегодня. Просто на днях с велосипеда упал… – пошутил он. Впрочем, похоже, битая физиономия гостя подруг не шокировала, В их среде подобное не вызывало удивления.
– Знаем, какой у тебя велосипед, – откликнулась подруга, подавая к пиву стаканы. – В кепке ходит, "Казбек" курит. Танька раньше на нем ездила…
– Ну, бабы, вам палец в рот не клади! – только и мог сказать Алексей.
Очень быстро прикончили с десяток бутылок пива. Допивая последний стаканчик, Алексей неожиданно понял, что впервые в жизни пьет за счет женщины: это понравилось, захлестнуло теплое чувство. К Марине, – так звали подругу, – к Татьяне. Подумалось: простые, полуграмотные девахи, а душа есть! Не то, что у некоторых, помодней да поинтеллигентней, которые норовят из тебя в ресторане последний рубль выжать… Потянуло на откровенность. Уже раскрыл рот признаться: покоя не дает вся эта история с Мкртчяном. Шутка ли, он – неполноценный мужик! Да знала бы Марина, какой он мужик. Не верит, пусть хоть у Таньки спросит. Вовремя одумался… Вместо откровений рассказал анекдот. Бабешки заржали. "Кобылки мои ненаглядные!" – подумал Алексей и смачно поцеловал обеих в сжатые губы. Татьяна ничуть не приревновала. "Умная баба!" – оценил Алексей…
…Сидели уже два часа, почти допили водку. Кивнув взгляд на стереорадиолу, стоявшую в одной из ниш мебельной стенки, он осведомился:
– Музон не фурычит?
Хотелось повеселиться более шумно. В кои веки бывает легко на душе!
– Почему не фурычит? – словно обидевшись, произнесла Марина. – Каждый день слушаю…
Подошла к стенке, нажав кнопку, зажгла на радиоле красный огонек, поставила даек. Пьяно покачиваясь, направилась то ли на кухню, то ли в туалет.
"Не сыпь мне соль на ра-ну!.." – вдарил из колонок голос Добрынина{9} . Ручка громкости стояла почти на максимуме.
– Падла!.. Оглохнешь тут… – Татьяна поднялась и увернула звук, вернулась к дивану, плюхнулась на колени к Алексею. Тот аж крякнул.
– Побалуемся?.. – предложила молодая женщина и ласково провела рукой по его всклокоченной шевелюре.
"Вот оно, началось! – возликовал про себя Алексей. – Сейчас из туалета вернется Марина и тогда подружкам от "бутербродика" не отвертеться!"
– Ясное дело! – ответил он. – Когда мне хорошо, хочу сделать приятное всем окружающим…
– Сейчас сделаешь, – Татьяна вновь встала. Расстегнула пояс платья. Шумно вздохнула, потянулась, потерла ладонью живот, -видно, пояс туговат. Повторила:
– Сейчас сделаешь… Пойду, нужно… Пока раздевайся…
Ушла, прикрыв за собой дверь.
"Не говори навзры-ыд!" – неслось из колонок. Шлягер был длинным,
Алексей поднялся и прибавил громкость. Он любил слушать музыку громко. Начал раздеваться: скинул пиджак, снял и небрежно бросил в сторону кресла брюки. Промахнулся, брюки упали на пол.
Когда обернулся, на пороге комнаты в ярко освещенном дверном проеме стоял милиционер…
– Нарочно, гад, погромче сделал!.. Чтобы никто не слышал, как она кричит! – визгливо произнесла высунувшаяся из-за спины офицера милиции Марина.
Милиционер тяжелым взглядом посмотрел на Алексея. Не поворачивая головы к хозяйке квартиры, строго произнес:
– Ладно, гражданка, подробности письменно изложите! Помогите лучше потерпевшей…
– Я сейчас… Сейчас! – продемонстрировала рвение Марина, но с места не двинулась.
Алексей, как зачарованный, смотрел в серые, полные ненависти милицейские глаза.
– Ну что, подонок, изнасиловал бабу?! – угрожающе спросил офицер.
В эту секунду Алексей подумал, что у стоящего напротив него человека обязательно должна быть юная, очень красивая дочь, которая частенько возвращается поздно вечером домой по темной улице. И от этой догадки Алексей испытал не просто страх, – животный ужас. Ноги ослабели. Не робкого десятка, никогда не испытывал столь унизительного и черно-безысходного чувства.
– Сдается, Юрий Викторович, нет, – раздалось в коридоре – В последний момент вырвалась…
– Точно, вырвалась!.. Не иначе, как в последний момент. Сразу перед тем, как вы вошли! – вновь закликушествовала Марина.
– Да помолчите! – не выдержал офицер. – Черт знает, кого в дом приводят. А потом срывайся, беги… Звонят, черт побери!
– Так я чего, так он пьяный, угрожал, полез… – начала со слезами в голосе оправдываться Марина. В роль вошла хорошо. Бабенка явно не без способностей.