Шанс выжить — ноль
Шрифт:
Его голос был голосом явно уставшего человека.
— Это Майк Хаммер, Эд. Как дела?
— По правде говоря, дерьмово. Где ты находишься?
— Я стою прямо в вашем холле. Не мог бы ты сбежать от своих наблюдателей, чтобы мы с тобой прогулялись?
— Я не уверен, что это получится, но давай увидимся внизу.
Наша встреча состоялась в мужском туалете, куда и он и я прошли относительно без помех.
Эдди выглядел уставшим, но в глазах по-прежнему был живой блеск.
— Ты выглядишь ужасно, — только и мог сказать
Его глаза указывали на дверь.
— Тише, Майк. Они в коридоре.
— Даже так? — сказал я и тут же затих.
— Мне пришлось выслушать нравоучения на очень высоком уровне. Ты можешь себе представить, что это значит?
— Может быть, мне лучше этого и не знать?
Эдди не слышал меня.
— У меня нет места, где бы я мог спрятаться! Они не дают мне ступить ни шагу. Вся эта секретность только из-за того, что тот тип, который умер в метро, знал, где размещены остальные контейнеры. Поэтому у нас нет шансов вывернуться из этой истории.
Я пожал плечами и взглянул на него.
— А что же тогда делать?
Он наконец выдавил слабую улыбку и развел руками.
— Я хотел бы думать так же, как и ты, Майк. Тогда я, наверное, бросил бы все к черту и проводил бы остаток времени в компании хорошеньких девиц. Но я не могу так ни думать, ни поступать. Кстати, а как твое дело с этим приятелем Липпи? Ты закончил его?
— Оно не дает мне покоя, Эдди.
Я, как мог, подробно рассказал ему обо всем, что произошло вплоть до сегодняшнего дня.
— Вуди очень опасный тип, Майк. Если он действительно потерял что-то из своего бумажника, то он не остановится ни перед чем. Это страшный противник, и надо очень постараться, чтобы увернуться от его компании. Я даже не знаю, чем могу помочь тебе, кроме этих советов.
Я взглянул на часы. Время шло очень быстро. Темнота и дождь окутывали весь город мрачной пеленой, делая его похожим на непроходимый лес.
— Послушай, Эдди, не мог бы ты оказать мне любезность? Позвони от моего имени Пату Чамберсу и попроси его взять под контроль район Колумбуса и Сто десятой улицы. Если его люди обнаружат там Вельду, пусть предупредят ее, чтобы она прекращала работу. Можешь это сделать?
— Конечно, это мне будет разрешено сделать, поскольку не имеет никакой связи с моими ограничениями. Правда, они не учли, что у меня могут быть вот такие встречи в мужских туалетах.
Цезарь Марио Таллей не показывался, и никто не мог мне сказать, где он находится.
Маленький Джо уже собирался отправиться к месту своего ночлега, когда я спросил его о Цезаре.
— А ты спрашивал о нем у Лео?
— Они не видели его с утра.
— А как насчет Тэсси... ты ведь знаешь ее, это Тереза Миллер, привлекательная маленькая проститутка?
— Она видела его только после обеда. Послушай, Джо. Он говорил мне, что собирается навестить приятеля. Ты не знаешь, случайно, кто бы это мог быть?
— Майк,
Я поблагодарил Джо и наградил его очередной пятеркой.
— Я никогда не отказываюсь от денег, — засмеялся тот.
Остин Тауэр не был расположен к разговору, но все же отложил пачки газет, которые помогал разгружать, и отошел со мной к дверям закрытого обувного магазина.
— Я буду говорить только с адвокатом, — заявил он, еще не спрашивая, в чем дело.
Все, что мне оставалось делать, это внимательно на него смотреть.
— Послушайте, мистер... — наконец произнес он.
Я показал ему свой 45-й, распахнув немного пальто, и это привело его в еще больший испуг.
Я резко задал ему вопрос:
— Где мне найти Цезаря?
Он немного побледнел и стал говорить еще более неуверенно:
— Но ведь он ничего не сделал...
— Ты видел его сегодня?
— Да, конечно. Около четырех часов. Они покупали какую-то еду, он и его приятель...
Теперь он говорил бодрее, убедившись, что мой интерес не относится к нему.
— Где он?
— Его приятель обычно торчит на Сорок седьмой улице, возле продуктового магазина или внутри его.
— Покажи мне.
— Но, мистер...
Я повторил просьбу еще раз, более резко и настойчиво.
И он показал мне это место. Небольшой, всего в две комнаты, подвал был пропитан дымом марихуаны. Цезарь Марио Таллей и его приятель были уже невменяемы.
Мне ничего не оставалось, как выругаться.
— А когда они смогут прийти в себя? — спросил я у своего провожатого.
— Как я могу это знать, мистер...
Я смотрел на него так пристально, что голова его стала погружаться в плечи.
— Ведь это ты продал им дерьмо, и ты знаешь, сколько у них его было. А теперь проверь, сколько осталось, и сообрази, когда они очухаются. Иначе я сломаю тебе шею!
Он не возражал на этот раз. Одного взгляда на меня ему хватило, чтобы понять, что я не шучу. Он подошел к лежавшей на полу парочке, профессионально проверил их карманы и со знанием дела заявил, что это произойдет через три или четыре часа.
В этот момент я улыбнулся той самой улыбкой, которая приводила в чувство и не таких слюнтяев, как этот подонок.
— Думаю, если тебе повезет, они придут в чувство и через час. Поэтому оставайся здесь и занимайся ими, пока не добьешься успеха. Это твой бизнес, и ты должен знать все способы. Ты начнешь работать с ними без промедления. И не пытайся сбежать отсюда. Запомни, у тебя есть только один час!