Шанс. Книга 4
Шрифт:
– Что это за успехи? – вчиталась в короткий текст. – Почему ничего мне не говорил?
– Нечем хвастаться, – попытался увильнуть я от разборок.
Она сама получила две грамоты.
– И все же…? – не отступила настырная подружка.
– Стенгазета висела на первом этаже в первой четверти. «Загадки Ленинграда» называлась, – пояснил.
– Так это ты? – удивилась. – Что за загадки? Я уже не помню, да и не прочитала тогда толком. К стенгазете не подойти было.
– Потом расскажу, – пообещал, так как начинался концерт.
– Смотри! – пригрозила и ткнула кулачком в бок она.
Накануне ко мне подходила руководительница школьного хора, других вокальных кружков, которые вела и предложила выступить на Последнем звонке. Подумав, отказался. Раньше в этой школе особо старался не выделяться, а теперь и вовсе незачем. О том, что могу писать песни и пою знал узкий круг дворовых знакомых и близких друзей.
Алинка из параллели спела песню «Школа я скучаю».
«Школьный двор и смех подружек» … – зазвенел ее голос в динамиках.
По окончании выступления под оглушительные аплодисменты она неожиданно в микрофон объявила:
– Эту замечательную песню написал выпускник нашей школы Соловьев Сережа. Благодарить надо его.
И захлопала. Одноклассники уставились на меня в изумлении. Подтвердилось, что не все знали о моих талантах. Захлопали и все присутствующие в школьном дворе. Делать нечего – вышел на шаг от первой шеренги и неловко кивнул головой. Не ожидал подобного внимания и растерялся.
По окончании концерта объявили прощальный школьный вальс. Многие девчонки парами закружились в танце. Только несколько пацанов осмелились пригласить девочек. Наташка в нетерпении дернула меня за рукав и зашипела:
– Чего стоишь истуканом? Давай, приглашай меня!
Делать нечего. Встал перед ней и церемониально склонил голову, приглашая на вальс. Эта зараза присела в реверансе с уморительно серьезным лицом и важно подала руку. Мы легко заскользили среди других пар танцующих.
Потом по команде первоклашки кинулись дарить нам цветы, а затем уже без команды выпускники рассыпались и пошли вручать букеты учителям и присутствующим женщинам. Хотел передать доставшийся мне букет директрисе, но у нее было столько цветов в руках, что мой оказался бы лишним, поэтому с улыбкой вручил его завучу. Все-таки она не доставала меня в период учебы и только изредка я встречал ее взгляд в школьных коридорах.
Линейка закончилась, когда рослый десятиклассник из параллельного класса посадил девочку-первоклашку с колокольчиком на плечо и обошел школьный двор под звуки Последнего звонка. Все аплодировали и улыбались, а кто-то из девчонок и женщин плакал.
Ольга – староста класса, стараясь перекричать радостный гомон расходившихся одноклассников объявила:
– Все переодеваемся и в три часа дня собираемся здесь!
– Зачем переодеваться? – закричал кто-то.
Было шумно, весело и бестолково.
Тетя Света с мокрыми глазами обняла меня, поцеловала и призналась:
– Я так радовалась за тебя и гордилась.
Я смутился и не нашелся чего сказать.
– Да, нашими детьми стоит гордиться! – обнимая Наташку за плечи к нам подошла с улыбкой Роза Михайловна. – Здравствуйте! – взглянула на тетю Свету, – здравствуй Сережа, – повернулась ко мне.
– Здравствуйте Роза Михайловна, – поздоровался. – Тетя, это мама Наташи, – представил.
– Светлана Викторовна, – добавила Наташка с непроницаемым лицом, представив тетю.
– Очень приятно, – в унисон произнесли женщины и рассмеялись.
– Мы пойдем к ребятам? – заявил-спросил я и потянул за собой немного упирающуюся подружку.
– Зачем? – зашипела он. – Сейчас твоя тетя скажет….
Обернувшись, заметил, что обе женщины смотрят на нас любящими взглядами.
– Не скажет, – попытался заверить Наташку, сам в этом сомневаясь.
А и скажет, ну и что? – подумал про себя.
Отмечать Последний звонок отправились в ближайший Парк Победы. Класс оказался не дружный – пришли не все, а несколько пацанов с Кославским и с тремя девчонками сразу отделились и пошли праздновать к кому-то на квартиру. Но и оставшимся было весело. Погуляв нарядной толпой по парку и пофотографировавшись, разместились на лавочках. Пацаны, собрав у желающих деньги затарились вином. Разложив закуску на газете, постеленной на одной из лавочек, разливали портвейн жаждущим по очереди в граненый стакан, стыренный из уличного аппарата с газированной водой. Получил стакан с бордовой жидкостью и я, хотя не хотел пить. Отхлебнул пару глотков и передал стоящей рядом Наташке. Она смело взяла емкость и выпила оставшееся. Передернулась от отвращения, сунула стакан мне и морщась вынесла вердикт:
– Бр-р. Ну и гадость! Как ее пьют? Нельзя было что-нибудь вкуснее купить?
– Дешево, но сердито! – заявил с улыбкой Руслан, забирая у меня стакан.
– Марочный портвейн вкуснее, но почти в два раза дороже, да и этот «Кавказ» не самый худший, Агдам противнее, – просветил подругу.
– Знаток! Сам тогда, чего его не пьешь, а меня травишь? – незаслуженно упрекнула меня.
Пили, рассказывали анекдоты, смеялись вспоминая разные случаи из школьной жизни. Пели и пили. Я, правда, на спиртное не налегал. Заметил, что некоторые девочки и ребята к спиртному не притрагивались. Мамины установки или принципиальная позиция?
Кто-то захватил на гулянку расстроенную гитару и Вовка Андреев попытался исполнить Yesterday Beatles. Потом инструмент перешел к другому, а я судорожно вспоминал русский текст этой знаменитой песни. Оказалось, что в классе немало гитаристов. Пели песни популярной сейчас Машины времени, Веселых ребят, Цветов. Многие подпевали, с вызовом посматривая на прохожих, а те с умилением улыбались, глядя на веселых выпускников.
Наташка по окончании очередного корявого исполнения забрала инструмент и предала мне. Подстроил, как сумел и запел Yesterday на русском, правда не помнил все слова:
Я вчера
Огорчений и тревог не знал,
Я вчера еще не понимал,
Что жизнь – нелегкая игра.
Без тебя
Жизнь моя трудней день ото дня
И сегодня вспоминаю я
О том, что потерял вчера.
Нет, нам не найти,
Кто же прав, кого винить.