Шанс. Книга 4
Шрифт:
– Неужели нет выхода? – провоцирую его.
– Черт его знает, – ответил он, задумчиво жуя капусту, – собираю стихи, вроде обещали издать сборник, может получится…. А тебе зачем? – пьяно уставился на меня.
– У меня тоже ведь есть стихи с песнями, – ответил тихо, опустив голову.
– А! Да, хорошие песни, – вспомнил он. – Только ВААП это не все…, есть худсоветы. Без них даже на районную или городскую эстраду не пробиться, – вернулся парень к своей проблеме. – Таких групп, как наша – в каждом дворе или ПТУ, а все наши ребята учатся или работают. Инструменты еще…. Хорошо, что есть бесплатное место для репетиций. Я ведь почему сунулся в ВААП? Деньги нужны на аппаратуру, усилки, приличные микрофоны. Много…, – начал повторяться нетрезвый собеседник.
Разошлись мы тогда, когда закрылось кафе. Он звал меня куда-то для продолжения, но мне нужно было домой к невыученным урокам, да и не надеялся я уже услышать от непризнанного гения чего-нибудь конструктивного и полезного для себя.
Похоже, я правильную стратегию выбрал, продавая песни, – подумал я тогда. Сколько таких в стране непризнанных гениев бьются бессмысленно в стены ВААПов и рвутся на сцену? Коллектив Михаила вроде нормально звучал в репетиторской аудитории кораблестроительного института, где впервые я его услышал, а на сцене какого-то Дома культуры выглядел бледно.
Уже лежа в постели и продолжая думать над словами Михаила, неожиданно вспомнил о своем доме, знакомых, друзьях и событиях, связанных с ними.
Дом.
Ночью четвертого ноября я вылез из вагона на перрон своего города. В школе начались осенние каникулы, и я сразу отправился домой. Прошло два месяца, когда уезжал отсюда в Ленинград. Дул сильный ветер и мела поземка. Температура была ниже ноля. Никакого сравнения с Ленинградской слякотью. Вот что значит север или удаленность от Гольфстрима.
Впервые с вокзала я шел в сторону Нового района, так как родители наконец переехали – мама накануне прислала сумбурное и восторженное письмо с указанием нашего нового адреса.
Фонарей в районе новостроек, как обычно было мало. Хорошо еще грязь с лужами подмерзла, а то бы таскался по району в поисках своего дома и явился бы среди ночи по колено в грязи.
Родительская квартира в крупнопанельном доме оказалась на престижном третьем этаже в середине дома. Поднялся по затоптанной лестнице с не выветрившемся в подъезде запахом краски, цемента, строительной пыли и нажал на кнопку звонка.
В честь моего возвращения подскочили все. Даже бабушка выглянула из своей комнаты, поздоровалась и напомнила про ужин. Мама крутилась вокруг пока переодевался – так ей нетерепелось похвастаться квартирой.
Отец подпирал дверной косяк, скрестив руки на груди и снисходительно на нее посматривал.
– Здесь переклеим обои, тут отец бра повесит, я присмотрела один симпатичный такой в магазине. Полы бы надо перестелить, рабочие что-то плохо сделали – половицы скрипят и горбатятся. Кухонный гарнитур бы достать…, – мама без остановок болтала, делясь планами, водила меня по квартире, открывала и закрывала шкафы, крутила ручки смесителя и похоже еще сама не верила своим глазам и привалившему счастью. – А здесь у нас даже кладовка есть! – открыла очередную дверь. – Ты тете Свете помог с ремонтом, вот и у нас займись, – вспомнила.
Понять радость мамы было несложно. Прожить всю жизнь в неблагоустроенном жилье, ютясь с семьей на нескольких квадратных метрах, с соседями в общем коридоре и общей кухне, с водопроводом, туалетом и помойкой в пятидесяти метрах от подъезда и получить благоустроенное жилье, где все блага цивилизации под рукой! Есть повод для радости.
– Сергей на каникулы приехал, отдыхать. Чего ты Люся его нашими проблемами грузишь? – возмутился папа.
Благодарно взглянув на него, я заметил:
– Зачем старый диван оставили?
– Ничего, еще послужит, – заторопилась мама с оправданиями. – Зато в большой комнате вся мебель новая. Вон софу купили, будешь на ней спать. Надо бы старый телевизор продать и купить новый цветной.
– Не надо, если показывает. Его можно на кухню поставить, места хватит. Или к бабушке, – начал спорить по привычке я.
– Говорил ей уже, – вступился отец.
Выбрав время, я поинтересовался у матери:
– Все деньги потратила, которые я давал?
– Вот еще? У нас своих пока хватает. Отец вон гараж купил разборный за 740 рублей. На Экспериментальном заводе делают. С мужиками собрал и поставил на овраге недалеко отсюда. Полы застелет и мотоцикл перевезет. «Восход» надо продавать. Поспрашивай своих знакомых, может надо кому?
Услышав про знакомый завод, подумал: «Как там моя любимая и ее семья?»
Долго ворочался на новом месте, но заснул, а ветер продолжал бесноваться за окном. Бабочки Брэдбери не снились.
Павел
.
Утром поднялся поздно. Родители уже ушли на работу. Сегодняшняя суббота объявлена рабочим днем. Долго им теперь добираться до завода. Раньше от барака всего несколько минут неспешной ходьбы, и ты уже на проходной, а теперь даже полчаса мало будет.
Пока мылся и завтракал, размышлял – куда пойти с начала? К Гульке, к ребятам в Заводской поселок или к Паше? Решил, что дело прежде всего, подготовка песен к продаже важнее и подавив желания и нетерпение направился к музыканту.
Долго звонил в квартиру. Наконец замок щелкнул и дверь приоткрылась. На площадку выглянула молодая женщина, закутанная в мужской халат и удивленно спросила:
– Тебе чего?
Я растерялся и не сразу ответил:
– Мне Павла надо.
Пока меня здесь не было в жизни Паши произошли какие-то изменения.
– Он спит, – бросила она и попыталась закрыть дверь.
Еле успел вставить ногу в щель между дверью и косяком. Не хватало, чтобы какая-то фифа решала с кем Павлу встречаться, – с раздражением подумал я. Он тоже должен быть заинтересован в нашем общении.
– Позови Павла! – надавил голосом, отметив, что девушка возрастом лет двадцати двух – двадцати трех, не больше.
Молодица, посверлив некоторое время меня взглядом, фыркнула и направилась вглубь квартиры, бросив через плечо:
– Попробую разбудить.
Через некоторое время появился мой друг (друг ли еще?) хмурый и всклокоченный. Увидев меня, расцвел:
– Сергей! Приехал!
Но тут же покосился за спину и смутился.
– Проходи на кухню, пока. Я сейчас…, – бросил мне, развернулся и исчез.