Шантаж
Шрифт:
Генеральская дочка замолчала, затихла, но, блин, я всей кожей чувствовал ее недовольство, хотя Ирина ничего не говорила.
— Что, совсем не можешь спать без пижамы? — недовольно заворчал я.
— Не могу, — тихонько призналась царевна, — я тогда замерзаю, даже если температура плюс тридцать градусов. Мне некомфортно, я просыпаюсь с таким чувством, будто потеряла свою любимую игрушку.
Захотелось стать ее игрушкой, и чтобы она меня больше никогда не теряла. Она тебя не вспомнила, когда вы встретились, и до сих пор не поняла, кто ты такой. Но даже эти мысли не испортили моего благодушного настроения. Находиться
— Какие мы нежные! — смеялся я, целуя ее хрупкое плечико. — Беги за пижамой, моя нехорошая!
Я ее вслух так назвал?! Теленок! Ирина никак не отреагировала на проявление ласки с моей стороны. Зачем королевнам холопья нежность? Бежать она тоже не стала, грациозно встала и неторопливо, позволяя оценить красоту своих линий, направилась к шкафу. Пижама была трикотажной, сделана в мужском стиле. Длинную рубашку, застегивающуюся спереди на пуговицы, украшали накладные карманы и отложной воротничок. Штаны широкие полосатые. Все бы ничего, но на кармашках пижамы были запечатлены забавные медвежата. Подобное одеяние совершенно не вязалось с моими представлениями об этой женщине. Ей нужны меха, шелка и кружева. Впрочем, в пижаме Ирина мне тоже нравилась, сейчас она была по-детски милой и по-уютному домашней. Затащил ее в кровать, снова тихонько приказав: «Спи!»
Она недовольно фыркнула, но на этот раз послушалась и, хотя повернулась ко мне спиной, позволила себя обнять за талию и прислонить к своему телу. Снежная королева решила не сопротивляться. Прекрасно, чудесно, я на вершине мира… Привычное удушение, которое я ощущал рядом с ней, уступило место удовлетворенному спокойствию, и я, наконец, заснул.
Глава 10
— Ты совсем не умеешь кататься на лыжах…
— Совсем не умею, — хмуро ответил Довженко и даже как будто засмущался, а, скорее, разозлился на себя за свое смущение. — Ах, простите! Я был скромным военным, а потом ментом, как-то средства мне не позволяли ездить по швейцарским курортам.
— Удивительно, с твоими моральными устоями мог бы озолотиться на взятках.
Полные мужские губы скривила недобрая ухмылка, глаза хищно сощурились.
— Не знал, что ты бываешь язвой.
— А кто совсем недавно утверждал, что все обо мне знает?
Я определенно нарывалась, но Довженко почему-то начал улыбаться.
— Видимо, я немножко зазнался.
— Множечко, — вредничала я.
— Скажем так, я знаю о тебе все, что мне нужно.
Все, чтобы сделать меня шелковой и заставить выполнять его нижепоясные требования. Кукловод несчастный!
— Но если вернуться к теме горных лыж, проблема даже не в деньгах была. Для отдыха за границей служащим системы МВД, а тем более военным, необходимо предоставить кучу справок и с десяток прошений отправить, и не факт, что отпустят, поэтому приходилось любить отечественные курорты.
Значит, я не ошиблась, когда впервые увидела Довженко. У него определенно есть военная выправка.
— Подожди, ты был военным? — уцепилась за эту мысль, чтобы попытаться понять-разгадать неясные мысли, теснившиеся в голове.
— Н-да, — Валера вдруг почему-то переменился в лице. Серые глаза, потемневшие, словно свинцовое небо перед грозой, того и гляди начнут
— И почему потом решил перевестись в структуры МВД? — не унималось во мне любопытство.
— Были причины, — односложно ответил Валера, показывая, что больше не намерен разговаривать на эту тему. На лице застывшая маска, в глазах темная пропасть, которая ужасно страшила и пугала.
И чего его так разобрало от совершенно невинных вопросов? Видимо, этот мужчина прячет в душе что-то действительно страшное. В каком аду он побывал?!
— После этих причин у тебя шрамы по всему телу? — высказала я догадку.
Попала. Словно болезненная судорога прошла по красивому мужскому лицу.
— Замолкни, — сказал Довженко, а голос такой, что по коже побежали холодные мурашки.
Он не хочет впускать меня в свои переживания. Не очень-то и хотелось! Что мне до терзаний шакала? Судя по мрачному лицу и искореженному телу, там сплошная темень… Просто любопытство взыграло.
— Знаешь, а я из семьи военных.
Зачем сказала, непонятно.
— Знаю, — ответил Валера, а мрак его глаз пытливо вперился в мое лицо.
Почему он так смотрит?! Что-то шевельнулось в душе… Или в памяти? Черт возьми, где я его видела?! Судя по открывшейся информации, он вполне может быть одним из подчиненных моего отца?! Генеральскую дочку многие знали.
— Не понимаю, если ты не умеешь кататься на лыжах, зачем потащил меня в «Роза Хутор»? — решила сменить я тему.
— Хочу научиться, что ж непонятного. Да и красиво тут.
С последним утверждением трудно поспорить. Снежные вершины гор переливались на солнце и казались огромными празднично одетыми великанами. На деревьях блестели белые иголки инея, превращающего любой скучный пейзаж в сказочную страну Снежной королевы. А небо синее-синее, яркое-яркое!
— Тогда почему не взял инструктора? Валер, что за упрямство? Он объяснит тебе основы куда лучше, чем я.
— За время службы, да и потом, я устал от инструкторов-мужчин, мне хочется женского общества.
— Тебе мало спальни?
— Мало, — нахально ответил Довженко, с усмешкой рассматривая мое лицо, а в глазах — сталеплавильная жара. — Так что давай, показывай, как там развлекаются богатеи в швейцарских Альпах.
Пришлось показывать, хотя я не бог весть какая лыжница. Это Сереже нравятся горные лыжи, а еще теннис и некоторые другие виды спорта, увлечение которыми подчеркивает его статус богатого и успешного человека. Я же слишком осторожна, точнее, попросту труслива, чтобы любить большие высоты и скорости.
Учиться у Довженко получалось так себе, а может, это я никудышный инструктор. Подозреваю, на малюсенькой горочке, где катается только малышня, неуклюжие дядя и тетя смотрелись довольно комично. Но судя по довольному лицу моего второго любовника, он совсем не ощущал неловкости, более того, ему нравилось наше времяпрепровождение, во всяком случае, темень в глазах Валеры сменилась серыми смешливыми лучиками. И самое странное, если быть предельно честной, мне тоже нравилось… Он, конечно, шакал, но сейчас с ним было как минимум смешно. Ведь несмотря на все его старания и мои бестолковые объяснения справляться с лыжами и палками у Валеры не получалось. Он постоянно падал, а потом смеялся над собой, так что казалось, от его богатырского хохота сойдет снежная лавина.