Шанти
Шрифт:
– Мечтай… а что, со мной мечтать нельзя? – обиженно шмыгнула носом Беата. – Обязательно прогнать меня, как какую-то дворовую собачку? Ну и сиди тут как пень! Старый, замшелый, полуседой пень! С кривой рожей притом!
Девушка громко хлопнула дверью, едва не сбив с полочки кружку, в которой Андрус обычно держал колодезную воду – ночью попить. Последние дни ему постоянно хотелось пить – видимо, обезвоженный организм срочно восстанавливал запасы жидкости.
Андрус закрыл дверь на задвижку и, усевшись на кровать, постарался успокоить бьющееся, как птица в клетке, сердце. Обдумав минут десять ситуацию, Андрус пришел к печальному выводу – или
Чтобы отвлечься от грустных размышлений, Андрус снова занялся упражнениями. Вначале он долго сидел, представляя себя водой, норовящей вытечь через трещину в кувшине, расслаблялся, растекался, распускал все мышцы, чтобы через некоторое время, отдохнув и собравшись воедино, обрести энергию и силу.
Бодрый как никогда, избавившийся от навязчивых мыслей о своенравной девчонке, Андрус снова начал знакомые движения, разминая, напрягая мышцы и связки. Теперь у него получалось довольно четко – в первые дни занятий он иногда ошибался, из-за слабости, а возможно, из-за нарушенной координации всего тела. Откуда-то он знал, что удары по голове, да такой силы, никогда не проходят даром. Подобные раны лечатся месяцами, но бывали случаи, когда человек с такими повреждениями мозга навсегда оставался больным, даже идиотом.
Ничего идиотического в себе Андрус не видел – кроме отказа от прекрасной девушки, – так что очередной комплекс упражнений он отработал четко и уверенно. Правда, вспотел, да так, что рубаха прилипла к спине. Слаб. Когда войдет в силу, ни одной капельки пота не ляжет на лоб: тренированный человек от таких упражнений даже бы не запыхался, по крайней мере так считал Андрус. Впрочем, он мог и ошибаться, ведь не помнил ничего, а как можно утверждать то, о чем ты не знаешь достоверно?
Закончив, пошел во двор, к огромной сосне, возле которой был вырыт колодец.
Уже смеркалось, на темно-синем, почти черном небе выступили звезды, яркие, как фонари. Андрус стянул с себя пропотевшую рубаху, повесил ее на скамеечку возле колодца, спустил вниз деревянное ведро и медленно вытянул его наверх, полное ледяной воды. Затем снял штаны и вылил на себя обжигающе холодную воду, фыркнув и заурчав от наслаждения. Потер себя намыленной мочалкой, обдал остатками воды. Снова спустил ведро в колодец, набрал и вылил воду в деревянное корыто у сосны. Бросил в корыто рубаху, портки, намылил кусочком мыла, валяющимся на пеньке, и начал полоскать, выбивая грязь и пот. Через пять минут, удовлетворившись результатом, выжал одежду, встряхнул в ночном воздухе, разогнав брызгами толпу комаров, пытавшихся нацелиться на худую спину.
– Ой! Осторожнее!
Андрус оглянулся и увидел Беату, утирающую с лица брызги.
– Как ты можешь купаться такой ледяной водой? Неужели не холодно?
Андрус потянулся за сухими штанами, захваченными из комнаты, не глядя на девушку натянул их на себя, потом вылил из корыта грязную воду, перевернув колоду набок. Поставил ее на место и, подойдя к веревке, протянутой от сосны до забора, развесил мокрую одежду, прищемив прищепками.
– Ты так и будешь молчать? – Беата сделала несколько шагов вперед и неожиданно обхватила
– Потому, что в колодце очень холодная вода, – усмехнулся мужчина, мягко размыкая руки Беаты. Чувствовать прижавшееся к тебе горячее тело девушки, едва прикрытое ночной рубашкой, было очень приятно, но…
– Я не о том! – сердито буркнула девушка. – Ты как из железа! Твердый, холодный! Я ведь люблю тебя! Почему ты этого не видишь?! Почему не откликаешься на мою любовь?!
– Комары не дают, – усмехнулся Андрус, прихлопнув очередного супостата, погрузившего жало в его грудь. – Ты выбрала не то время и не то место для объяснений.
– Хорошо, – легко согласилась девушка, – тогда пошли к тебе в комнату, там поговорим.
– Нет уж, – содрогнулся Андрус, – только не в мою комнату.
Он хотел добавить: «Там я за себя не отвечаю!» – но не стал.
– А куда? – радостно откликнулась Беата. – В мою комнату?! Пошли! У меня кровать шире, чем у тебя!
– Кхе-кхе, – закашлялся Андрус, и Беата тут же заметила:
– Видишь, обливаешься ледяной водой, а потом кашляешь! Ты же только после болезни, разве можно так себя вести? Тебя надо растереть махровым полотенцем и уложить в постельку!
– Вот что, милая, – угрюмо сказал Андрус, безуспешно борясь с сонмом летающих кровопивцев, – сегодня мы пойдем каждый в свою постель, а объяснения оставим на тот момент, когда каждый из нас будет готов к объяснениям. Непонятно? Подрастешь – поймешь. Все, спать!
Андрус решительно зашагал к дому, а Беата осталась стоять у колодца. Ее глаза наполнились слезами, и скоро горячие капли потекли по щекам, а с них на цветок флуки, каким-то образом сумевший остаться в живых и высунувший голову из щели настила возле колодца. Слезы текли и текли, Беата плакала горько, будто ребенок, у которого отняли любимую игрушку и разбили прямо перед глазами. Впрочем, а кем был Андрус для девушки? Если не игрушкой, то чем-то вроде щенка, подобранного на улице, да – любимого, но щенка, игрушки, не более того. По крайней мере так думал сам Андрус, желавший уберечь девушку от большой ошибки, может быть, самой большой ошибки в ее жизни. Только вот он, потерявший память, не знал: что боги приготовили человеку, то и будет, как бы тот ни уклонялся от своего предназначения.
Это отлично знали два человека, мужчина и женщина, стоявшие перед большим окном на втором этаже дома. Женщина положила голову на грудь кряжистому мужчине, а тот, обняв ее за грудь и бедро, поверх головы любимой смотрел во двор, на происходящее у колодца. Разобрать мелкие подробности было невозможно, но в общем все понятно.
Когда Беата осталась одна, Урхард хмыкнул и тихо сказал:
– А парень-то непрост. Или цену набивает? Ведь чем дольше кусок мяса висит перед мордой голодной собаки, тем больше ей хочется его съесть.
– Съест, – усмехнулась Адана, – еще как съест. Если женщина чего-то захочет, она не остановится ни перед чем. Интересно, сколько времени он продержится?
– Делаем ставки?
– Все равно проиграешь, безумный бородач! – Адана потянулась, как кошка, и, высвободившись из рук мужа, стянула с себя ночную рубашку, бросив ее на стул. – Пойдем, докажешь, что ты не такой дурак, как этот парень, и что ты любишь свою жену?
– А разве я не доказываю это каждый день? – усмехнулся Урхард. – На протяжении восемнадцати лет?