Шанти
Шрифт:
Вот тут началось самое веселье – акулы кишели вокруг в мутном супе из плоти, крови и внутренностей, набрасывались на Шанти, обдирая с нее останки жадной рыбы, Шанти хватала их поперек, рвала, перекусывала, другие акулы набрасывались уже на эту свою товарку, разорванную зубами «суперакулы». Собрались, казалось, акулы со всего океана – их были сотни и сотни, вода кипела от ударов мощных хвостов, загоняющих своих хозяек в самую гущу торжества плоти и смерти.
За те полчаса, что Шанти развлекалась, перекусывая акул, она уничтожила их несколько десятков и собрала в этом месте несколько тысяч подданных акульего короля.
Наконец ей надоело терроризировать акулье племя, и она, набрав скорость, понеслась прочь от темного пятна в океане, кишевшего рыбами-убийцами. За ней бросились штук пять особо злобных, голодных и тощих акул, но скоро отстали – куда им соревноваться с отдохнувшей и сытой Шанти, отрастившей себе здоровенный рыбий хвост?
Еще минуты три она мчалась, выскакивая из воды, как дельфин, играющий на волне, потом в один из выходов в воздух трансформировалась в дракона и начала набирать высоту, чувствуя себя свежей и отдохнувшей.
Набрав высоту около трех верст, распахнула крылья и начала скользить, планируя с небольшим снижением – она убрала в подпространство почти весь свой вес, насколько могла, и сейчас весила не больше крупной вороны. Теперь настало время заняться связью, она уже достаточно отлетела от своего континента, здесь могло получиться.
Шанти представила образ Андрея, протянула руку-нить… и он вдруг откликнулся!
– О господи! Ты?! Ты нашла меня?! Шантик, ты чудо!
– Ты где?! – Только и смогла сказать обрадованная и онемевшая на мгновение драконица, от неожиданности едва не потерявшая нить связи. Одно дело – ждать, что ты найдешь то, что долго-предолго искал, а другое – вот так просто – ррраз! – и найти. Без всяких многократных попыток и неудач! Впрочем, кто ищет, тот и находит, так говорят люди?
– В море, сестренка! Где – не знаю! Раз ты сумела со мной связаться, ты где-то рядом. Извини, не могу долго держать нить связи, я тут немного занят… я на корабле, большой корабль с названием «Морской зверь». Нас забрасывают зажигательной смесью в надежде поджарить нам задницы. И поторопись – похоже, мне скоро конец. Меня тут крепко зажали… того и гляди поджарят. Поторопись, Шантик! Мы тебя очень ждем!
– Ты, как всегда, вляпался во что-то гадкое, и я должна тебя выручать! – бросила в пространство довольная Шанти и быстрее заработала крыльями, держа курс по нити. Андрей уже отключился, но путеводная нить осталась.
Первые признаки того, что Шанти летит в правильном направлении, появились примерно через час – с высоты трех верст она заметила черный дым, поднимающийся в небо. Подлетев ближе, драконица увидела здоровенный корабль, с боков и сзади взятый в полукруг несколькими кораблями гораздо меньшего размера, с узким корпусом и, похоже, более скоростными. Сверху это напоминало клещи, которые кузнец вот-вот сомкнет на раскаленной детали. В качестве клещей выступал строй кораблей, забрасывающих здоровяка чем-то таким, что, ударяясь о корпус, разбивалось и вспыхивало коптящим ярким пламенем, отправляющим в небеса тот самый столб черного дыма, который и заметила Шанти.
А еще видно было,
Все это Шанти заметила сразу, снизившись до вершины самой высокой мачты. Она зашла со стороны солнца, как всегда делала, охотясь на дичь, и, когда появилась над судами, для всех это стало полной неожиданностью – кроме Андрея, конечно.
Шанти зашла на корабли, идущие справа, выпустила огромную струю синего огня, от которого плавились даже камни, и паруса трех судов вспыхнули ярким пламенем, раздуваемым свежим ветром. Корабли сразу же потеряли ход и через несколько секунд беспомощно закачались на волнах, будто бесполезные куски дерева. Их команды забегали, туша пожар, закричали, засуетились, показывая пальцами на сверкающую в лучах вечернего солнца драконицу. А Шанти сделала еще заход. И еще. И еще. Пока не осталось ни одного целого, нетронутого судна.
Топить корабли драконица не стала. Зачем? Пусть себе болтаются на волнах. Если у них нет запасных парусов – участь суденышек незавидна. Будут жить до первого шторма. Андрей всегда говорил: если можно не убить – не убивай.
Сделав круг, Шанти спикировала на большой корабль, над палубой раскрыла крылья и, захлопав ими, зависла в воздухе, тут же трансформировавшись в свой человеческий аватар, в ту Шанти-девушку, в образе которой она любила находиться и собиралась прожить всю свою жизнь. Спрыгнула на палубу и бросилась вперед, в объятия к тому, кого искала долгие, долгие месяцы.
Она обхватила Андрея могучими руками и стиснула его так, что, если бы он не был оборотнем, его кости, подвергнутые этакому истязанию, треснули бы, а мышцы были бы раздавлены мощным напором драконьей плоти. Опомнившись, Шанти ослабила хватку, но так и не отпустила своего друга, свою любовь, своего мужчину…
Так они стояли минуты три. Андрей откашлялся, погладил драконицу по огненно-рыжим волосам и, глядя в зеленые глаза, улыбнулся:
– Ты бы это… изобразила бы какую-нибудь одежонку, а? А то у моряков челюсти отвисли от твоей красоты…
Шанти недоумевающе посмотрела на себя и вдруг расхохоталась – второпях она забыла создать себе одежду и стояла перед Андреем абсолютно обнаженная, как в момент рождения. Мгновенно «накинув» на себя какое-то «платье», вернее – образ платья, Шанти снова обняла Андрея, уже легонько, и, прижавшись щекой к его щеке, тихо спросила:
– Ну как тебе было без меня?
– Плохо, – честно ответил Андрей, и глаза у него почему-то защипало. – Без тебя всегда плохо.
– То-то же, – довольно кивнула Шанти и закрыла глаза, ощущая всем телом того, кого полюбила на всю свою долгую, очень долгую жизнь.
– Ты-ы-и-и?! Я тебя разыскивала долгие месяцы, поставила на уши целую страну, а ты оплодотворял яйцо с какой-то девкой?! Подлец! Негодяй! Гадина ты звериная! У-у-у! Так бы и треснула тебя по башке!
– Не трогай его! А то я сама тебя тресну!
– Ах ты, маленькая гадина! Воспользовалась, что его законной женщины не было рядом, и соблазнила, маленькая сучка! В постель запрыгнула! Да я тебя убью! Да я тебя… я тебя… сожру!
– Сожри! Только его не трогай и не обзывай! Не позволю! Я его люблю!