Шарик в кубике
Шрифт:
Впрочем, его видения скорее можно было бы назвать сном наяву, и все же сейчас он чувствовал себя вполне сносно. И еще одна мысль посетила тяжелую голову Пайка — а именно, что и дышит он также, видимо, только по привычке, и вполне мог бы завязать с ней, но он решил отложить этот опыт на будущее. Осмотревшись в полумраке и не обнаружив чего-либо необычного, странник поднялся и доковылял до двери. Взявшись за ручку имеющейся в наличии рукой, он попытался распахнуть дверь, но, разумеется, она была заперта на ключ. Пайк изо всех сил нажал на нее, надеясь на хрупкость преграды, но добился лишь того, что ручка с громким
— Эй, ты чем это там занимаешься? — спросил его Бубль, причем почти что бодрым голосом, и путник увидел на фоне полутемного оконного проема его кудлатую голову.
— Не шуми, пациентов разбудишь, — прошептал перепуганный Пайк, подходя к постели соседа. — Скажи лучше, как мне отсюда выбраться.
— Зачем? — поразился Бубль. — Чего ты там, снаружи, не видел?
— Вот именно, что ничего, — придав голосу искренность, сказал путешественник, — совсем ничего я в жизни не видел, и ждет меня погибель, а потому помоги мне избежать ее.
— Ты ничего не понимаешь! — едва не закричал Бубль, но вовремя перешел на шепот. — У тебя нет документов, а без них тебя схватит первый же патруль, разберет на части и отвезет обратно на фабрику. И там тебя, такого, какой ты есть сейчас, просто не станет. Отсюда часто выходят в город, но такие ряженые, в майках, почти никогда, да и то потеряв свое тело.
Человечек затих и откинулся на подушку, утомленный своей речью.
— Меня и так разберут, я это чувствую, тем более я дверную ручку сломал, — хмуро заметил Пайк, вставая на колени перед его кроватью. — Или я окончательно сойду с ума от наркотиков.
— О чем ты говоришь, Спиро, какие еще наркотики? — разозлился Бубль. — Впервые слышу это слово. Сказали же, что это витамины!
Пайк выдохнул и подпер голову единственной рукой. Кряхтя, сосед лег на живот и свесился с каталки, длинной конечностью вынимая из-под нее подставку на колесиках. Пошарив ладонью под днищем, он с хрустом оторвал что-то от него и протянул Пайку, отвернулся и лег лицом к стене. Это был ключ.
— Когда-то, несколько лет назад, я тоже вышел из фабрики, и меня одолевало желание выбраться на улицу. Я видел в окно только часть внешнего мира, совсем неинтересную, но мне казалось, что за углом дома что-то необыкновенное. Я украл у Хлои из кармана ключ, но не успел им воспользоваться. Я почему-то не понравился докторам, и мне быстро оборвали все ноги.
Пайк молчал, ожидая продолжения, но Бубль сделал вид, что спит.
— Дай мне совет, как можно покинуть лечебницу, — сказал наконец странник, сжимая заветный ключик.
— Я бы попробовал для начала укрыться на складе, — ответил инвалид после некоторого молчания. — Он находится на первом этаже, а мы сейчас на седьмом. Чтобы выжить снаружи, тебе потребуется по меньшей мере удостоверение санитара. Иначе, сам понимаешь… Больше я ничем не могу тебе помочь.
Пайк медленно поднялся и направился к двери.
— Спасибо, — сказал он на ходу, не рассчитывая услышать ответ, затем кое-как приладил обломок ручки на место и вставил ключ в скважину. Откуда-то доносились едва слышные однообразные звуки, возможно, голосов, поэтому путешественник, приоткрыв дверь, первым делом осмотрел коридор в обе стороны. Он освещался лампами, крепившимися к потолку и закрытыми мелкоячеистыми металлическими сетками. Они светили слабо, но все же света было достаточно для того, чтобы весь коридор отлично просматривался. Оказывается, шум возникал от работающего неподалеку вентилятора, встроенного в стену и также спрятанного под плотную решетку.
Стоять на месте не было ни малейшего смысла, и Пайк, стараясь не шлепать по полу босыми ногами, пошел направо, поскольку в этом направлении коридор простирался всего на двадцать-тридцать метров, тогда как в противоположном — на все пятьдесят. "Легкие пути не приводят к успеху", — почему-то подумалось ему, но он сдержался и не повернул обратно.
По обе стороны уныло-белого, узкого прохода тянулись одинаковые пластиковые двери, различавшиеся лишь номерами, краской выведенными на них. В воздухе висел характерный для больницы, но чрезвычайно слабый запах — вентиляция работала отменно. В самом конце долгого пути, как он и ожидал, находилась лестница, по всей видимости используемая нечасто, поскольку на ней валялись какие-то пыльные тампоны, обрывки бумаги и даже пистолет со сломанной пластиковой рукояткой. Стараясь не наступить на что-нибудь хрустящее, путник споро спустился на несколько этажей и на первом услышал отчетливые голоса.
Из того места, где он оказался, вело два пути — один внутрь здания, где, за прикрытой дверью, общался персонал "клиники", другой наружу, он был распахнут и из него тянуло ночной свежестью. Пайк не стал понапрасну рисковать и выскользнул через второй ход. Он очутился в темном открытом тоннеле шириной около двух метров, продолжавшемся на неопределенное расстояние — его конец тонул во мраке. Прямо перед собой странник заметил широкие створки ворот, ведущих в примыкающий к больнице или объединенный с ней огромный ангар. На всякий случай Пайк подергал эти ворота за едва выступающий край и убедился, что внутрь ему не попасть, да не очень-то ему этого и хотелось. Не оборачиваясь, он заспешил в проходе между зданиями, почти не надеясь, что ему удастся так просто покинуть территорию больницы.
Так оно и оказалось — дорогу перекрывали такие же высокие и прочные ворота, как и в ангаре. Но на этот раз Пайк более тщательно их рассмотрел и пришел к выводу, что если они и открываются, то или снаружи или дистанционно. Но найти спрятанный во тьме пульт не успел — из-за ворот послышалось гудение и характерные для оснащенных моторами механизмов, звуки, после чего створки ворот стали медленно разъезжаться в стороны. В лицо ударил сноп света, и путешественник упал на пыльную дорогу и вжался в тень, отползая в ней подальше от увеличивающегося проема, лелея надежду остаться незамеченным и проскочить между машиной и стеной.
Увы, въехавшая в тоннель гигантская коробка на маленьких колесиках, с низкими бортами, занимала почти всю его ширину. Кошка и та бы не проскочила там, где вознамерился пролезть Пайк. Не успел он осознать всю тяжесть своей неудачи, как створки съехались, и воцарилась прежняя тьма. Внезапно хлопнула больничная дверь, и раздраженный голос произнес:
— Иди прямо, болван! Я не буду держать тебя, если ты вздумаешь свалиться.
— Не злись, Блох, — примирительно просипел другой. — Сегодня твое дежурство.