Шарьинская весна
Шрифт:
Ведь я и здесь-то никому не нужен.
Какое там – в Москву!.." – "Остынет ужин!!" -
Услышали они. К столу звала
Жена Лаврова. Оля встрепенулась,
Как будто испугавшись, и коснулась
Его руки, и взгляд свой отвела,
14
Вся покраснев. Случаен или нет
Был этот жест, увы, для нас – секрет.
Но он, однако же, сумел смутить обоих.
Тут Оленька нашлась: – Отложим
Идемте ужинать. Нельзя нам тетю Иру
Заставить ждать. – Вдруг, темные обои
15
Лаврову показались чуть светлей,
Мир – чуть прекрасней, жизнь – чуть веселей.
Неужто все лишь от прикосновения?
Он улыбнулся и послушно встал…
Читатель, помнишь, Пушкин описал
Прекраснейшие чудные мгновения?
16
Вся наша жизнь из них и состоит,
И ими, словно бисером, пестрит,
Как счастлив тот, кто может их заметить.
И легкий взгляд, и чей-то нежный жест…
Но мы свой быт несем, как тяжкий крест.
А почему? Кто может мне ответить?
17
Ведь жизнь – прекрасна! В чем ее винить?
Не нравится, так можно и не жить.
Но если жить – давайте веселиться!
Отпущен нам не столь уж долгий срок,
И, кто его, смеясь, прожить не смог,
Вини себя, тут не на кого злиться…
18
Так вышли к ужину из комнаты они
И в этот вечер больше уж одни
На всякий случай поостерегались
Остаться, чтоб друг другу не сказать
Опасных слов, способных показать
Их чувства. И взглянуть уже боялись
19
В глаза друг другу, чтобы не прочесть
Чего-нибудь такого. Все же честь
Семьи у нас еще на первом месте.
Но, с этих пор иначе стал смотреть
Лавров на Ольгу. Майский вечер сеть
Свою захлопнул. И уже без лести
20
Он видел в ней и ум, и красоту,
И каждую знакомую черту
Ее считал каким-то колдовством.
И даже то, что выглядит подростком,
Его сильней влекло. В наряде броском
Она ему казалась божеством.
Глава десятая
1
Признаться, мне б не стоило труда
Унять огонь в груди, и навсегда.
Я потому так заявляю смело,
Что сам почти утратил страсти пыл:
Давно свое отпел
Но мой герой – совсем другое дело!
2
Итак, поэт влюблен. Не мудрено,
Он к этому итогу шел давно.
И лишь одно тревожило Лаврова:
Как быть с родством? Ведь, как тут ни крути,
А линию жены не обойти -
Ему племянницей считалась Кистенева.
3
И это знали все: весь дом, весь двор.
Лавров стал тих и скрытен, словно вор,
На ком горела шапка. Вот наука!
–
Суметь скрывать к племяннице любовь
От всех и от нее самой. И вновь
Гореть любовью. Ведь какая мука
4
Всегда быть рядом, каждый день встречать,
Любить всем сердцем, всей душой желать
И не позволить лишнего словечка!
Какая боль! Но оба влюблены.
Я думаю, тут нет ничьей вины.
Душа – огонь, а тело наше – свечка,
5
Которая с годами оплывает
Что парафин, и тает, тает, тает.
Как, помните, Тарковский написал.
И вот Лавров, чтоб прекратить мучение,
Подумав день другой, принял решение,
Собрался и уехал на вокзал.
6
Там сделал предварительный заказ,
Взяв до Москвы билет. На этот раз
Нацелив на московские журналы:
Вдруг, – богу в уши Олины слова?
Но до отъезда он решил сперва
Письмо отправить другу. Для начала,
7
Чтоб было, где в Москве заночевать:
Возможно, он задержится, как знать,
В столице погостить всегда приятно.
Глядишь, и страсти отойдет накал.
Билет он на восьмое заказал,
Но лишь – туда, не заказав – обратно.
8
Валерка с ним тогда и задружил.
Не потому совсем, что рядом жил,
И вовсе даже не из-за шабашек,
А оттого, что мог через него
Встречать он и кумира своего.
Был Пилин тих, послушен, как барашек.
9
До остановки провожал Лаврова,
Там расставались, а наутро снова
Встречались, чтобы вскоре разойтись.
Лавров не часто пользовал машину,
(Из экономии: уж больно жрет бензину)
Когда и без нее мог обойтись.
10