Шарьинская весна
Шрифт:
19
– "Не дам Буренку!!! Как мы будем жить?!!" -
Ее свалили на пол, стали бить.
Потом веревкой туго всю связали
Да и оставили. Буренку увели.
А мы, как ни старались, не могли
Узлы расслабить. Так отца и ждали…
20
Ну а в Отечественную опять
Был страшный голод. Мне пришлось бежать
Из Круглицы в Шарью, чтоб прокормиться…-
Валерка
Ее воспоминанья про Шарью,
Да все смотрел, как с крыши дождь струится.
Глава восьмая
1
Лавров пришел позднехонько с работы,
Стянул пальто, поставил в угол боты.
Лил майский дождь, и грязь – по всей Шарье.
Уже темнело. Оля с Катериной
Играли в карты. Танечка с Ириной
Сергеевной примерили колье
2
У зеркала. Лавров прошел к столу
И сел устало. Подобрав полу
Юбчонки длинной, Танечка помчалась
Да на колени прыгнула к отцу.
Поцеловала, по его лицу
Ладошкой провела и засмеялась:
3
– Наш папка весь в занозах! Он не брит!
–
Сергей Андреич на колье глядит
И головой качает в восхищении:
– Ты как принцесса! – Дочь поцеловал
И отпустил. – Сегодня я устал.
Хочу побыть чуть-чуть в уединении.
4
Пойду к себе. – И в комнату ушел.
Как будто бы все было хорошо,
На первый взгляд. Семейная идиллия:
Усталый добрый муж пришел домой;
Две дочери с красавицей женой
И родственницей нежно, без усилия
5
Поддерживают здесь покой и мир.
Тут не хватает только арф и лир
Для воспевания семейного уюта,
Где радость и любовь кругом царят,
Где только о хорошем говорят,
Где нас счастливит каждая минута.
6
Сергей Андреич на диван прилег,
Стал наблюдать, как глупый мотылек
В окне порхает около карниза.
Но мыслей не было. Ему казалось, он
До глубины души опустошен.
За стенкою работал телевизор
7
На полную. И раздражал весьма.
Панельный дом. Таких домишек тьма
В России нашей. Снова я про быт.
Мы строим без ума, да кое-как:
Построить дом? Подумаешь, пустяк.
Тяп-ляп, и все готово, дом
8
Вот только жить в нем упаси нас бог…
Лавров хотел писать – писать не смог.
Капризная не снисходила муза.
Он стал читать – ему хотелось выть.
Тогда решил он ужин разделить
В родном кругу семейного союза…
9
Уже под тридцать было тете Ире,
Когда племянница осела в их квартире:
Сестрица старшая просила, – не откажешь, -
Племянницу на год лишь приютить
И доучить в Шарье, и пособить
Потом с трудоустройством. Что тут скажешь?
10
Я, впрочем, не о том, а об Ирине
Сергеевне, она порой застынет
У зеркала и смотрит на себя
Минут пятнадцать, все без перерыва,
Без внутреннего, кажется, надрыва,
Лишь иногда костяшками дробя
11
О полочку. Но этот нервный знак
Дает понять, что вовсе не пустяк -
Ее занятия у зеркала большого.
Ведь если женщина успела к тридцати
Сама свою красу приобрести,
Так честь ей и хвала. И, право слово,
12
По силам ей старение отсрочить.
И хочет тетенька до ужаса упрочить
Стабильность облика, красивого когда-то.
Признаюсь, что про женщин слышал я:
Когда в пятнадцать некрасива – бог судья,
Но если в тридцать – так сама и виновата.
13
Лавров налил себе бокал вина
И стал смотреть, как мажется жена.
Девчонки в кухне стол сервировали.
Жена Лаврова в зеркало глядит
И, как бы, между прочим, говорит:
– Ну, как сходил? Чего тебе сказали?
14
– Сказали, что стихи сейчас не в моде.
Век прозы наступил, и даже вроде
Сам Пушкин не читается уже.
– А что же в моде? Что теперь читают?
– Доценко. Детективы почитают.
–
Жена Лаврова в желтом неглиже,
15
Держа в руках софистер и расческу,
Чтоб сделать к ужину шикарную прическу,
Вздохнула, левым плечиком пожала
И мужу, чтоб ответить что-нибудь,
А вовсе не затем, чтоб вникнуть в суть,
С улыбкой непонятною сказала:
16