Шаукар
Шрифт:
Появившись в покоях великого шоно, Наран выглядел слегка обеспокоенным.
— Мне сказали, что похищено что-то ценное. Только не говорите мне, что это то, о чём я думаю.
— Увы, — ответил Оташ.
— Ты знал, где хранится колесо солнца? — спросил Альфред.
— Нет, — покачал головой Наран. — Я знал только, что Юрген носит его на себе, когда уезжает.
— Это так? — уточнил Брунен.
— Так, — кивнул Шу.
— И когда ты уезжал последний раз?
— Я вернулся два дня назад.
— Куда ты ездил?
— В Яссу навестить кузена.
— И цепочка была на тебе. А потом?
— А потом я открыл тайник и вернул её на место, что непонятного? — Юргена уже откровенно злила вся ситуация.
— У тебя в комнате есть балкон. Как я понимаю, он сейчас всегда открыт.
— Да. Ты думаешь, кто-то забрался ко мне через него?
— Кто-то мог проследить, куда ты кладёшь подвеску, спрятавшись на нём.
— Но это должен быть очень ловкий человек.
— Кстати, о ловких людях, — сказал Наран. — Тот портрет, что вы мне дали. Карсак ходит с ним по городу. Уверен, он найдёт следы этого Кайсара.
— А что, если это связано? — вдруг предположил Юрген.
— Думаешь, Кайсар замешан в краже? — спросил Оташ.
— Ну, странное совпадение. Сначала выясняется, что в Шаукар сбежал убийца, а потом у меня крадут колесо солнца.
— Маловероятно, но не исключено, — проговорил Альфред. — У меня ещё один вопрос к тебе, Наран. Ты рассказывал кому-нибудь о колесе солнца?
— Нет, — ответил тот.
— Послушайте, — сказал Юрген. — Я тоже думаю, что кроме как через балкон, ко мне попасть было нельзя. Значит, это должен быть непростой человек. К примеру, я с улицы на балкон вряд ли залезу, не рискуя сломать себе что-нибудь. Уверен, что и вы тоже. Вы выгляньте, посмотрите. Это должен быть человек, который умеет вот так лазить. Такого и надо искать.
— Альфред, ты говорил, что Кайсар — циркач, — вспомнил Оташ.
— Он борец, — ответил Брунен. — Он не смог бы.
— А какой-то другой циркач?
— Акробат, например, — оживился Юрген. — Или гимнаст.
— Хорошо, — вздохнул Альфред. — Элли напишет в Нэжвилль запрос, не покидали ли другие циркачи страну. А пока я считаю необходимым обыскать все помещения дворца.
— Моим людям это не понравится, — ответил Оташ. — Получается, что я их всех подозреваю.
— Но мы должны убедиться в том, что колесо солнца покинуло дворец, — возразил Брунен.
— Это и так очевидно. Я запрещаю обыскивать людей.
— Ты сам приказал никого не выпускать, а теперь…
— Тогда я предполагал, что во дворец пробрался вор. Сейчас я считаю, что вор успел бежать через балкон. Я согласен с тем, что это самое очевидное. Другого способа проникнуть в покои у него не было. У входа в наши с Юргеном покои стоит стража. Я им доверяю. Так что вопрос закрыт.
— В таком случае я не могу вам ничего гарантировать, — проговорил Альфред.
— Я это знаю. Ищи в городе. Заодно, может, и убийцу найдёшь.
Когда Брунен и Наран ушли, Оташ спросил:
— Эне, ты точно не мог проболтаться Омари?
— Скажи, что ты шутишь, — ответил Юрген.
— Может, не сейчас, может раньше, когда он приезжал с докладом, или когда мы ездили к сиварам.
— Таш, пожалуйста, не продолжай.
— Но никто не знал о колесе солнца. Как это вообще могло произойти? А тут вдруг приезжает Омари и колесо исчезает!
— Даже если это он, то я здесь не причём!
— А кто тогда?
— Не знаю! — Юрген стремительно покинул покои. Даже не надев плащ, он выбежал из дворца и устремился в таверну «Райские кущи», которая располагалась в десяти минутах ходьбы. Шу почти не удивился, когда увидел за одним из столиков Омари, и сел рядом.
— Что, во дворце плохо кормят? — усмехнулся амма.
— Заткнись, — огрызнулся Юрген. — И без тебя тошно.
— Что желает господин визирь? — спросил подбежавший хозяин таверны.
— Бутылку вашего лучшего вина и какой-нибудь сыр на закуску.
— Пить до обеда? — удивился Омари.
— Это моё личное дело, когда пить.
— Эта ценная вещь в самом деле настолько важна для тебя?
— Не представляешь даже насколько.
Хозяин принёс Юргену вино, стакан, тарелку сыра и хлеб, а Омари принесли его лепёшки с мясом.
— Знаешь, что самое поганое? — осушив стакан, проговорил Юрген. Амма только присвистнул. — Что Оташ думает, что я кому-то проболтался. Я что, правда, произвожу такое впечатление?
— Тогда, в Уасете ты ловко обвёл меня вокруг пальца, — ответил Омари. — Ты не выдал вашу с Оташем тайну. Потом у сиваров ты тоже сделал всё, чтобы изобразить мою наложницу. Когда нужно, ты умеешь врать и молчать. Единственный, кому ты можешь проболтаться о чём-то, это сам Оташ.
— Почему ты понимаешь это, а он нет? — Юрген налил себе второй стакан.
— Ты хоть закусывай.
— Нет, ты ответь, — Шу поставил пустой стакан на стол.
— Потому что я объективен. И мне плевать на вашу ценную штуку. А Оташу явно нет.
— Я из-под земли её достану, веришь? Ты ведь даже не знаешь, через что мы прошли.
— Верно, не знаю.
— Нас обоих чуть не убили из-за неё. Рейн был ранен. И Наран тоже. В меня генерал из Сереса стрелял. Я евнуха изображал.
— Я сейчас даже не знаю, то ли ты уже пьян и несёшь бред, то ли…
— Это всё правда! Мы по снежным горам лазили, у меня даже болезнь была, когда от нехватки кислорода мозги не работают. И про Серес всё правда. А теперь у Оташа поворачивается язык меня в чём-то обвинить!
— Слушай, а это ничего, что визирь напивается в таверне? Как это для твоей репутации?
— Хозяин — мировой мужик. Я здесь уже напивался пару раз.
— Из-за чего? — поинтересовался Омари.
— А ты думаешь, всё так просто? И должность визиря, и дворец, и вот это вот всё, — Юрген развёл руками, а потом налил себе ещё вина. — Мы с Оташем с нуля всё начинали. И ему многое не нравилось. И то, как я веду себя, тоже. Он только недавно привык к моему стилю правления.
— Мне до сих пор иногда не верится, что ты тот самый мальчишка, который в Уасете расшифровывал древнее письмо. Стиль правления. Надо же было так сказануть.