Шеф-повар Александр Красовский
Шрифт:
— Да, вы, Сергей Павлович, полный тезка нашего Главного конструктора. Хорошо, что вовремя заработала чуйка. Я совершенно не помнил, когда Королева рассекретили, и на всякий случай промолчал.
Наш же атташе, косясь на Петровича, робко спросил у меня:
— Санек, можно я парочку пирожков с капустой украду.
— Берите, — великодушно разрешил я, — капусты у нас много.
— Ты Палыч, мать твою, достал меня со своими командами! — внезапно разошелся Петрович. — полковник, б. ь, у нас тут не армия, завязывай нафиг!
Началась
А ларчик открывался просто.
Когда Петрович служил поваром в офицерской столовой, и ушел на дембель старшиной, Королев в той же части тоже дослужился до старшины роты, но остался на сверхсрочную службу. Прошло двадцать пять лет. Королев, нынче полковник, военный атташе, а Петрович, как был поваром, так поваром и остался, только место работы сменил.
Видимо, подсознательно он завидовал своему бывшему сослуживцу, сделавшему такую блистательную карьеру. Поэтому они периодически мерялись пиписьками.
И если в материальном плане они оказались примерно на одном уровне, оба построили дома в Подмосковье, у Петровича сын окончил Рязанское десантное училище, а у Королева служил военным летчиком. Петрович рассекал по трассе на Жигулях, а Королев на Волге, тов плане карьеры все было не так.
Не желая конфликтовать и ронять авторитет, Королев быстро смылся с кухни. Но Петрович сразу не успокоился.
— Нет, ты видел!? Каков говнюк! Придет, как будто здесь ему медом намазано и командует. А ты тоже, хорош гусь! Не хер тут всяких вояк прикармливать. Понял?
— Да понятно мне все, Петрович, понятно, — сообщил я успокаивающим тоном. — Лучше подумай о другом, вот мы с тобой, сейчас сделаем свое дело, накормим людей, сами поедим и пойдем себе домой, отдыхать, и горя не знать. А у военного атташе проблем воз и маленькая тележка, он о них вынужден думать даже когда в постели с женой лежит. Почувствуй, так сказать, разницу.
— Да чувствую, чувствую, — махнул рукой собеседник, — Но все равно, надоел этот гад хуже горькой редьки, мать его за ногу. А ты парень непрост, непрост. Кто в твоем возрасте о таком задумывается? Давно заметил, если на тебя не смотреть, а просто слушать, можно подумать с пожилым человеком говоришь.
— Так и есть, — мысленно подтвердил я. — Только ты, Петрович, никогда не догадаешься, что на самом деле разговариваешь со стариком.
После этого разговора яснова задумался о своем будущем. Мысли вновь и вновь возвращались к вопросу; остаться в Финляндии, или нет. Единственно, что меня в этом плане волнует, что отца могут попросить с работы. С маман это вряд ли получится. Должностей она не занимает, в партиях не состоит.
Люда, когда я получу гражданство, сможет на законных основаниях приехать ко мне. Ничего органы сделать не смогут. Единственно, все это я смогу сделать, когда всю денежную заначку переведу в валюту. А за такие махинации в нашей любимой Родине могут и расстрелять.
Поэтому надо по этому поводу что-то решать, если я всерьез захочу
— Хм, я сейчас размышляю, как лучше устроится в жизни, а интересно, чем сейчас занимаются мои родичи?
Интерлюдия первая.
Утро рабочего дня в бухгалтерии Министерства здравоохранения.
То и дело раскрываются двери, и в них появляется очередная бухгалтерша. И вот в дверь заходит самая молодая работница, Красовская Людмила. С улыбкой здоровается с коллегами и проходит к своему столу, звонко цокая каблучками импортных босоножек.
Коллеги провожают ее завистливыми взглядами. Девушка одета в кримпленовый костюм из юбки миди и модного приталенного жакета. Кремовая блузка с пышным воротником дополняет строгий ансамбль.
Вопросов никто не задает. Все прекрасно знают, где сейчас работает ее муж, и откуда появилось все это великолепие.
Однако, когда Людмила, усевшись за столом, достает из кожаной сумочки огромную коробку с тенями, нервы одной из молодых бухгалтерш не выдерживают.
— Люда, как тебе не стыдно нас дразнить? Так нечестно! Если твой муж работает за границей, ты бы могла попросить его и для нас что-нибудь прислать. Помаду хотя бы.
— Но, Марина, ты же ничего раньше не говорила, — удивилась девушка, — И вообще я первую посылку от него только позавчера получила.
— Да ладно, рассказывай! — недоверчиво протянула Марина. — Скажи сразу, что жопишься и все дела.
— Марина, что за грубости? Немедленно прекрати, — строго сказала главбух. — Если тебе так хочется импортных шмоток, найди себе такого же заботливого мужа, как у Люды и не порть нам настроение.
После этого пожилая женщина продефилировала в свой кабинет.
Около дверей она обернулась и сказала:
— Людочка, зайди ко мне на минутку.
После того, как Красовская зашла в кабинет главбуха и плотно закрыла дверь за собой, бухгалтер Марина злобно прошипела:
— Видели, как надо действовать. Мне старая грымза рот заткнула, а теперь сама что-то начнет клянчить у Людки.
Вечер в доме у старшего Красовского. Тот недавно пришел с работы поужинал и сейчас развалился на диване, читая газету Советской Спорт. В соседней комнате раздавалось стрекотание швейной машинки. Жена Тамара перешивала дочерям купальники из своего старого платья.
Наконец стрекотание смолкло и в комнату, где сидел отец, влетели обе девчонки одетые, как на пляже.
— Папа, папа! Погляди, правда, как здорово мама сшила? — дружно завопили они.
Отец оторвался от газеты и с улыбкой оглядел дочерей.
— Мама у нас молодец, — констатировал он. — Отличная работа, да и вы у меня красавицами растете.
— Ну, все, похвастались и хорошо, — сказала появившаяся жена. — Уже поздно, быстро на горшок и в кровать.
— Мама, какой горшок? — снисходительно улыбнулась старшая дочка. — Мы уже давно о нем забыли.