Шеф-повар для французского графа
Шрифт:
– Я знаю, Эжен просветил меня по поводу демонов и их потомков. Так что там с древним вампиром?
– Кровь дитя демона позволяет вампирам стать намного сильнее. Возрастают их способности, регенерация и исчезает такой побочный эффект мутации, как боязнь солнечного света. Вампир может жить как обычный человек.
– Кажется, я понимаю, куда вы клоните, месье Леон. Вы хотите сказать, что весь интерес ко мне графа упирается только в мою кровь? Я нужен ему только поэтому?
– Мишель холодно посмотрел на друга Эжена, которого так не вовремя потянуло на откровенность.
– Эжен давно мечтал пройтись по любимому Парижу при свете дня. Это было его навязчивой мечтой. Я понимаю его интерес к тебе, ведь ты не только дитя демона, но и весьма красивый юноша. При виде тебя у нормальной мужской особи просыпается инстинкт охотника. И я не исключение. Я тоже не прочь получить тебя.
– И почему меня этот факт не удивляет?
– Мишель насмешливо изогнул уголок губ, окидывая снисходительным взглядом высокую статную фигуру стоящего перед ним темноволосого красавца.
– Меня шокирует другое. Вы ведь друг Эжена, не так ли? Тогда к чему эта откровенность? Вы же уже попытались просчитать моё дальнейшее поведение?
– Так сложилось, что мы с ним друзья-соперники. А он безумно не любит делиться, - на тонких губах Леона расцвела нахальная улыбка.
– Вы тоже хотите от меня бокал крови? Или что-то ещё?
– Я хочу получить тебя всего. И совершенно не буду против разделить тебя с Эженом. Такой прелести хватит на двоих.
– Зато я против, месье Леон.
– Какого дьявола ты делаешь?
– Абрахам возник, словно безумный призрак позади Мишеля, заставив его вздрогнуть.
– Мне скучно, - довольно ухмыльнулся Леон и, плавно обогнув замершего Мишеля и бешено сверкающего глазами дворецкого, неспешно пошагал по лестнице вниз.
– Мишель, надеюсь, ты не собираешься верить каждому его слову, - проворчал Абрахам, всё так же стоя за спиной.
– А он в чём-нибудь соврал? Моя кровь не интересует графа? Он не соблазняет меня, чтобы оставить рядом с собой? Моя кровь не даст ему преимуществ? Да он уже сейчас свободно шастает по особняку средь бела дня! То-то я удивился, когда он тащил меня из сада.
– Я ничего не могу сказать тебе о его мыслях и чувствах. Хозяин перед нами не исповедуется. Но, поверь, он никогда и никого не использовал только ради личной выгоды. Поговори с ним, прежде, чем примешь решение. Пожалуйста, Мишель!
– Не волнуйся, без предупреждения не сбегу, - бросил Мишель и продолжил свой путь, даже не оглянувшись. В его душе бушевала буря.
Мишель вошёл к себе, окинул взглядом просторную светлую комнату, ставшую ему уютным убежищем, огорчённо помотал головой. Он подошёл к окну, несколько долгих минут простоял, погрузившись в размышления, а затем вытащил чемодан и начал, как попало, забрасывать в него вещи, носясь по комнате, словно ураган. Так продолжалось несколько минут, пока Мишель не остановился, замерев в нерешительности, посмотрел на кавардак вокруг себя и… не засмеялся, покачав головой и тихо прошептав.
– Господи, я веду себя как истеричная девица! Кошмар!
Он стянул с себя китель и остальную одежду, бросил на пол и направился в душ, прочищать не только тело, но и мозги.
Эжен влетел в собственную спальню и остановился, облегчённо выдохнув. Мишель был здесь. Лежал на животе поперёк большой кровати, застеленной тёмным атласным покрывалом оттенка горького шоколада: длинные стройные ноги, обтянутые тонкой тканью светлых пижамных штанов, были скрещены в лодыжках, обнажённая спина казалась напряжённой, как струна, упрямый подбородок упирался в сцепленные в замок пальцы рук, глаза были закрыты, а на лице Мишеля читалось вселенское терпение. Он ждал его. Не уехал. Чёртов Леон со своими выходками!
– Мишель, - осторожно позвал его Эжен, удивляясь собственной, так несвойственной ему, нерешительности. Парень открыл глаза, приподнялся на локтях и спросил:
– Ты со мной только ради крови?
– Если бы мне было нужно только это, я просто предложил бы покупать у тебя дозу. За очень серьёзные деньги.
– Честно. Ты хочешь со мной переспать ради… развлечения?
– Нет. Я хочу быть с тобой. Всегда. До тех пор, пока ты сам не захочешь от меня уйти, - признался Эжен, медленно приближаясь к кровати.
– Я чувствовал, что небезразличен тебе. Поэтому и не уехал, послав всё к чертям собачьим. У тебя странный друг, - Мишель перевернулся, упёрся локтями в постель, подтянул одну ногу и согнул в колене. Его грациозная неосознанная поза манила к себе, звала опрокинуть окончательно на спину и сделать своим. Эжен едва сдерживался, на собственной шкуре испытывая ауру желания, которая всё ярче разгоралась вокруг юноши с огненно-рыжими волосами.
– У нас с Леоном долгая история. Когда-то он был влюблён в меня, потом перерос это чувство, но… Он всегда стремится переиграть меня, не уступить ни в чём. Он такой, какой есть. Но… несмотря на его выходки, я точно знаю, что он всегда прикроет мне спину.
– Он часто пытается увести у тебя любовников?
– Мишель улыбнулся манящей улыбкой и облизал кончиком юркого язычка розовые губы. Сейчас он совершенно не походил на себя обычного, такого сдержанного и спокойного.
– Это было всего дважды. Мне кажется, что таким образом он проверяет: любят меня по-настоящему или просто стремятся использовать. Оба раза он был послан, - с грустью усмехнулся Эжен, присаживаясь на край кровати. Мишель прикрыл длинными ресницами глаза, в которых мелькали алые искры.
– Ну-у, один раз его послал я. Кто был первым? Тот, кого ты когда-то любил?
– Да. Тот, кого я когда-то любил. Настолько сильно, что открылся и предложил стать вампиром. Он отказался. Потому, что любил свою семью и хотел остаться с ними.
– Что с ним случилось?
– Он повстречался с одной мадемуазель, свидание с которой всегда заканчивается смертью. С мадмуазель Гильотиной. Мой любимый погиб вместе со своей семьёй в водовороте первой революции. Меня не было во Франции, и я ничем не смог помочь.