Шелест трав равнин бугристых
Шрифт:
Собственно, против именно Граппы он бы и не возражал — она очень хорошая охотница. Даже Гыр часто приглашает её на мероприятия по загону дичи, ставя обычно в засаду, поскольку из лука она стреляет отменно. Да вот беда — целая стайка юных жён остальных участников карательной экспедиции точно также намерена разделить со своими супругами тяготы и лишения походной жизни.
Пришлось рявкнуть — бабы остаются дома. А отряд налегке двинулся в холмы. Двенадцать быстроногих охотников несущих только оружие, и Шеф-Багыр во тринадцатых.
Вместо того, чтобы тащиться два месяца дошли за три недели. Налегке, часто бегом. Иногда впроголодь, что тоже прибавляло резвости. Пункты питания на много раз хоженом пути известны заранее — это речушки, где за несколько часов удаётся и наловить рыбы, и приготовить её, и поесть как следует. Ну и взять с собой на пару дней про запас, пока не испортится. Места, где растут сытные плоды тоже давным-давно известны — вот и не нужно ни провизию тащить, ни тратить времени на охоту. Так что темп движения держали высокий. А уж когда приблизились к форту — тут совсем иной стиль пошёл в ход. Крались на цыпочках оглядываясь и осматриваясь.
Агрессоры, как и ожидалось, поселились прямо в оставленном здании. Кур и поросят они давно слопали и теперь плавали по реке на захваченных лодках, ловя рыбу захваченными же сетями. Им было хорошо. А вот Петя сильно разозлился — не, ну натуральные паразиты. Убить их мало.
Кстати, действительно мало — это не фигуральное выражение, а внезапно возникший конкретный план. И не чересчур сложный, потому что чужаки ведут себя достаточно беспечно. Только дверь на ночь запирают старательно и никакой ночной стражи не выставляют, кроме пацанёнка, следящего за неугасимым огнём в очаге. Ну а тот, кто своими руками выстроил дом, всегда найдёт в него лазейку.
За несколько дней наблюдений установили, что воду чужаки пьют прямо из реки и не кипятят её. Никакой гигиены. Ещё заметили, что всегда после ужина мальчишка зачерпывает прямо с помоста пристани два обычных для Петиного племени восьмилитровых горшка — видимо после трапезы еду запивают, потому что за мытьём посуды никто ни разу замечен не был. Так вот, этот паренёк, войдя в оставленную распахнутой дверь, ставит горшки на пол, что не так просто, потому что они оба без ручек и несёт он их, прижимая к себе. Словом — чистая эквилибристика. Потом закрывает проход дощатым щитом и некоторое время слышно, как возится с запорами.
Вот тех пары минут, когда водонос уже вышел, но ещё не вернулся, как раз хватило шеф-багыру чтобы заскочить в дом и укрыться неподалеку от входа. А пока парнишка устанавливал распорки, плеснул в ёмкости заварки уже остывших сонных ягод — их вкус почти не чувствуется. Правильную дозу рассчитать было несложно, потому что объём сосудов стандартный. Укрываясь в неиспользуемой новыми жильцами нише для сандалий, он прислушивался к голосам, говорящим на непонятном языке, к шумным глоткам, к ритмичным звукам любви. Постепенно дом затих и стало можно осторожно выглянуть.
Мальчишка, следящий за огнём боролся со сном довольно долго, но и его, в конце концов сморило. И настало время отворить дверь товарищам. Видимо горшки были всё-таки не совсем полные, потому что дрыхли жертвы Петиного коварства крепко — только мычали невнятно, когда их вязали. Потом потребовалась куча работы — делали колодки на манер тех, в которых белые гнали по Африке чернокожих рабов.
Печальная колонна двигалась скорбно и обречённо. Мужчины, упакованные так, что ни вздохнуть, ни охнуть, злобно зыркали и брыкались, пытаясь побольнее лягнуть своих пленителей. За это их вполне цивилизованно перетягивали по спине не слишком толстыми прутьями, дабы не произвести членовредительства — Шеф-Багыр распорядился не портить будущих работников. Поведение женщин более соответствовало реальности — даже небольшие рауты проходили между ними и жестокими надсмотрщиками. Языковый барьер не слишком мешал установлению достаточно плотных контактов, а колодки на пленницах оставляли им возможность правильно встретить воздыхателя высоких своих достоинств, несколько недель лишённого нежного внимания. Развратное время, дикие нравы и полное отсутствие целомудрия.
Вскоре было отмечено странное свойство порабощённых — они очень напористо двигались в течение всего дневного перехода. В точности их энергичности понять не удавалось, но создавалось впечатление, будто они ужасно спешат. Впрочем, секрет оказался не слишком таинственным — народ торопился поужинать. Дело в том, что трескали все из одного котла, а готовили пэтакантропы добротно, хоть и сплошные мужики.
Ситуация стала ещё несколько более напряжённой после того, как через несколько дней прямо на дороге произошла встреча с командой женщин. Тех самых, которым вождь повелел оставаться дома. Они, как выяснилось, были послушны воли Пэты приблизительно дня три, прошедших в бурном обсуждении всей глубины неправильности принятого им решения. «Бабы остаются дома» — имеется ввиду. Осознав безмерную глубину допущенной шеф-багыром ошибки, девушки все, как одна, взяли свои походные луки и помчались объяснять вожаку, насколько он был неправ.
Догнать мужчин у них не получилось, но больше половины дороги они проделать успели, когда встретили возвращающийся отряд. Поскольку охотников сразу прибавилось, а к кострам встали женщины, старающиеся как следует накормить своих спутников жизни, качество кормёжки опять улучшилось — держать пленников голодными никому и в голову не пришло, а готовить для них отдельно — слишком много чести. Дело немного портила начавшаяся засуха, но в холмах она не так чувствуется, как в равнинах — тут лес всё-таки, и ручьи не настолько пересыхают.
За два месяца дороги начали понемногу понимать язык друг друга. Кое-кого расконвоировали, была пара побегов, но в целом, невольники со своей судьбой смирились и даже наладились занятия с детьми в походной младшей группе.
Самая малопривлекательная работа, это уборка сельскохозяйственных культур. Особенно муторно собирать хлопок — его коробочки редки, открываются в разное время и ваты в себе содержат крайне мало. Вот на эти делянки и загнали пленников, одев, обув и накормив. Те вскоре начали лениться, так им быстренько урезали паёк. Думали — сбегут невольники, но не дождались — привыкли они к регулярному правильному питанию настолько, что совсем перестали ценить личную свободу. Даже руки мыть перед едой приучились.
Ассимиляция новичков прошла быстро, уже через полгода их стало невозможно отличить от остальных, присоединившихся к пэтакантропам ненасильственным путём.
Гарнизон же форта на Большой Реке снова занял оставленное жильё и теперь не зевал, уделяя заметно больше внимания разведке окрестностей. Петя поставил перед личным составом задачу находить бродячие группы и привлекать их в своё объединение, которое пока рано было называть даже племенем. Хотя, некоторые признаки государственности в образовавшейся общности явно сформировались.