Шелет
Шрифт:
— Спасибо, — прошептала женщина и закашлялась.
На этот раз это был не просто сигнал о першении в горле. На подбородке остались кровавые капли. Роман немедленно сопоставил два и два. Он вовсе не спас Госпожу! Он убил её!
Скелеты не умеют говорить, но, когда он начал судорожно подниматься на ноги, что-то подсказало женщине о происходящем в черепушке. Госпожа ещё раз закашлялась, а затем произнесла:
— Эмоции вернулись? Странно, такого не должно быть. Хотя… Видимо, это из-за того, что этот гад лишил меня силы. Заклинание слабеет. Не волнуйся, ты сделал всё правильно. Миньон должен выполнять любые приказы, какими
Она замолчала на некоторое время. Роман же, продолжая бороться с преступной слабостью, с трудом перешёл в сидячее положение. Теперь оставалось сделать последнее усилие и добраться до Госпожи. Почему-то ему казалось правильным, даже необходимым коснуться её. В голове билась дурацкая мысль, что этот жест может помочь, отвести неминуемую беду.
— Ты развоплотишься вслед за мной, — заговорила после длительного молчания женщина. — Так что не будешь терзаться виной долго. Хотя…
Глаза её на пару секунд потемнели, когда Госпожа погрузилась в собственные мысли. Роман понял, что ей в голову пришла какая-то неожиданная идея. Скелет невольно похолодел, со некоторым страхом ожидая, что же именно задумала его хозяйка.
— Проклятый Грасс, — сказала она через минуту. — Он не просто убил меня. Он уничтожил дело моей жизни. Когда я умру, после меня не останется совсем ничего.
Взгляд Госпожи переместился к Роману. Он замер, чувствуя, как внутри разрастается огромная глыба льда. Понимание того, что сейчас прозвучат последние слова его хозяйки, наполняли несуществующее физически сердце тоской и неизбывной болью.
— Ты будешь жить. Слышишь? Это мой тебе последний приказ. Ты должен выжить. А сейчас я сделаю тебе последний подарок.
Она закрыла глаза и быстро-быстро зашептала себе под нос. Это явно было заклинание, но зачем? Роман терялся в догадках, не понимая, что же задумала Госпожа. Потом ему в голову пришла простая и очевидная мысль. Миньоны намертво привязаны к своему хозяину. Если он только пожелает или банально умрёт, то все призванные марионетки тут же превращаются в тех, кем были изначально. Неподвижными мёртвыми телами. Если Госпожа умрёт, то и он…
«Вот и хорошо. Я уйду вместе с ней в лучший мир. Там я смогу служить ей верой и правдой…»
Дурацкие мысли о вечном служении и счастье находиться рядом с Госпожой во всех возможных мирах лезли в голову, толкаясь и пихаясь. В какой-то степени от них была польза. Их мельтешение несколько снижало жуткую горечь предстоящей потери.
Борьба с говорильней в собственной голове настолько увлекла Романа, что он пропустил момент, которого боялся. Только услышав звенящую тишину, скелет понял, что Госпожа умерла. Умерла, а он остался жив!
Два чувства — горечь потери и радость от факта продолжения собственного существования, сошлись в центре, породив настоящий взрыв в переутомлённом непривычными за последние годы переживаниями. Голова закружилась, в глазах потемнело — и Роман банально отключился, на время полностью утратив связь как с реальностью, так и с собственным телом.
В себя он пришёл через несколько часов. Это не было похоже на пробуждение ото сна. Никаких образов в голове не плавало. Будто повернули выключатель — и Роман уже снова в теле костяного воина. Воина, оставшегося без хозяйки.
Слабость исчезла, поэтому он без проблем поднялся на ноги и шагнул к лежащей у стены красавицы. Один взгляд
Плакать Роман не мог, как и кричать. Его страдания были безмолвными, но от этого нисколько не менее слабыми. Даже наоборот, невозможность выразить разрывающую душу боль словно бы разжигала её мучительную силу. Он стоял на коленях перед своей богиней и молча раскачивался, раздираемый горечью потери.
Так прошла ночь. Когда солнце поднялось над горизонтом, позолотив облака, Роман почувствовал, как боль отступила. Она не исчезла полностью, став частью сущности. И теперь скелет мог думать о другом, он мог… Жить? Разве не в этом был Её последний приказ? Жить ради Неё? Как же это сделать?
Ответы на все эти вопросы он будет искать позже. Пока же нужно похоронить Госпожу. Нельзя, чтобы падальщики нашли её тело и разорвали на части. Нет, этому не бывать! Она найдёт покой в земле. Той земле, что некогда принадлежала ей.
Роман осторожно взял тело хрупкой женщины на руки. Госпожа казалась ему легче пушинки и вместе с тем тяжелее горы. Стиснув зубы, скелет направился к выходу из лачуги.
Едва перешагнув порог, Роман понял, что его опасения по поводу падальщиков полностью беспочвенны. Что бы ни находилось в той склянке, которую ему было приказано раздавить, оно уничтожило всё живое на сотню шагов во все стороны. Птицы, звери, насекомые — все погибли. Даже трава почернела, полностью потеряв последние крохи жизненной силы. Кстати, в нескольких шагах от порога обнаружился и толстяк. Он лежал, уткнувшись лицом в землю. Мёртвый, как и все остальные. Госпожа оказалась права, её средство не знало промаха. Как, впрочем, и пощады.
Могилу Роман выкопал руками. Возможно, в лачуге или покосившемся сарайчике рядом можно было бы найти лопату или нечто похожее, чтобы копать неподатливую сухую землю, но он не стал тратить время на поиски. Более того, скелет был рад такому повороту. Остервенело загребая твёрдую землю и отбрасывая её в сторону, Роман выплёскивал накопившуюся внутри ярость и злость. Он копал и копал, не ведая усталости. Будь он живым человеком, то быстро бы выдохся, с него градом бы лился пот, дыхание бы клокотало в груди. Но мертвецы не устают. Его движения не замедлялись, скелет продолжал откидывать сухие комки в стороны.
Выкопав достаточно глубокую яму, он осторожно положил туда тело Госпожи. Затем, сообразив, что так будет не очень хорошо, Роман вернулся в лачугу и вышел оттуда уже со слегка испачканной скатертью. Она стала своеобразным ложем для мёртвой женщины. Уложив её и сложив руки на груди, скелет помедлил несколько минут. Ему никак не хватало решимости бросить первую горсть земли. Лицо Госпожи было таким расслабленным, таким умиротворённым, что казалось, будто она вот-вот откроет глаза и встанет. Но этого не случилось. Пришлось задавить робкие ростки надежды и начать закапывать могилу.