Шелихов. Русская Америка
Шрифт:
Он был потрясён. Поистине можно было сказать, что антиквары императрицы, не жалея золота России, приобрели подлинные сокровища. Кабинет заливали неповторимые краски величественной и прекрасной эпохи Возрождения. Здесь было всё: свет высвеченных солнцем древних римских камней, лазурь итальянского неба, пламенеющий пурпур хитонов, всплески солнца на волнах моря. В саму душу смотрели загадочные, живые глаза изображённых на полотнах людей.
Главный живописец неторопливо перекрестился и низко склонил седую голову перед работами
Императрица вышла осмотреть приобретённое собрание в окружении наиболее приближённых людей двора. Она проходила вдоль выставленных шедевров, подолгу останавливаясь у каждого полотна. Зная, что в таких случаях императрица не терпит выражений восторга, сопровождавшие Екатерину безмолвствовали.
Но вдруг императрица, обратившись к стоявшему рядом с ней высокому придворному лицу, спросила:
— Каково? — и подняла вопросительно брови.
Старый придворный вскинул подбородок и, напрягаясь, впился глазами в полотно.
Прошла минута, другая.
Брови императрицы сломались у висков.
— Ваше величество, — пролепетал придворный, — я не осмеливаюсь. Но мне кажется...
Придворный сложил губы в неопределённую гримасу. Стоявшие вокруг императрицы дамы и кавалеры замерли. И тогда секретарь Безбородко внятно и отчётливо сказал:
— Не следует затруднять себя, ваша светлость. Этот шедевр восхваляло столько людей, что он ныне не нуждается ни в чьих похвалах.
— Да, да, — обрадованно закивал старый придворный, — ваша правда.
Шаркнул слабой ножкой в великолепном башмаке с крупным бриллиантом на пряжке. Он был щёголем, располагая к тому немалыми возможностями, так как владел добрыми сорока тысячами крепостных душ.
Свита с облегчением, радостно заулыбалась, а одна из дам сделала некое движение в сторону Безбородко, присев в благодарном книксене.
Императрица, не сказав ни слова, проследовала дальше. Но всё же после осмотра, в дверях, она приостановилась и заметила для своего секретаря:
— Люди бывают немы потому, что глухи, но бывают и глухи потому, что немы, — и улыбнулась.
На следующий день Екатерина распорядилась о весьма приятном для Безбородко поощрении. Оттого-то секретарь императрицы встретил президента Коммерц-коллегии необычайно радушно.
Почувствовав счастливое настроение Безбородко, граф Воронцов без долгих проволочек и пустых предисловий начал разговор с дела, которое и привело его к секретарю императрицы. В высоких сферах удачлив тот, кто умеет использовать счастливую минуту.
Удобно усадив графа в мягко_е и покойное кресло, секретарь императрицы расположился напротив и со вниманием оборотил к гостю лицо. «Да, — подумал он при этом, — хороший, однако, день, хороший...»
Воронцова секретарь императрицы привечал всегда, и его визит именно сегодня был особенно ему приятен. Безбородко выказал предельную заинтересованность.
— Я полагаю, — с любезной улыбкой сказал граф, —
Безбородко с пониманием взглянул на Воронцова. И тот и другой знали, что императрица, прежде чем принять решение, осведомлялась: нет ли по этому вопросу высказываний или документов Петровых. И то, что на стол, прежде чем начать игру при дворе, будет положена карта петровская, заранее обещало выигрыш.
— Я слушаю, — сказал Безбородко, — я всё время внимательно слушаю. — Он поправил кружевной манжет и выпрямился в кресле.
— Мой любезный помощник, небезызвестный Фёдор Фёдорович Рябов, — вновь начал граф, — снабдил меня петровским указом. — Воронцов поднял взгляд на Безбородко: — Я позволю зачитать некоторые выдержки из него.
— Да, да, конечно, граф.
Воронцов, развернув хрустевшие в пальцах листочки, сказал:
— Вот что было начертано великою рукой. — И после некоторой паузы прочёл: — «Торговые или купеческие компании превеликою бывают пользою, как для самой коммерции, так и для тех государств, где оные учреждены на прочном основании и с добрым рассмотрением».
И вероятно, дабы подчеркнуть и выделить последующие слова, президент Коммерц-коллегии вновь сделал короткую паузу.
— Далее, — сказал он, — великий император писал... — Воронцов обратился к сжимаемым в пальцах листкам: — «Сии компании содержат крепости, войска... и тем умножают силу, славу, знатность отечества, следовательно и великие уже оному оказывают услуги. Всемерно надобно, чтоб получаемые ими прибыли разливались на всю нацию, когда оная вспомоществует им знатными денежными суммами. Наконец дальность путешествий, превеликие труды и опасности и большие ещё иждивения сделали компании необходимыми».
Воронцов сложил листки.
Малороссийские глаза Безбородко были задумчивы. Но постепенно дымка рассеялась, и он сказал:
— Любезный Александр Романович, хочу заметить, что денежное воспомоществование столь доблестно осваивающей новые земли в восточном океане Северо-Восточной компании оказано. — Он замолчал.
— Это так, — тут же возразил Воронцов, — но воспомоществование это ничтожно. Что же касаемо помощи воинскими людьми и людьми, знающими ремесла, в этом ей вовсе отказано.
Президент Коммерц-коллегии доверительно приблизил лицо к личному секретарю императрицы:
— При дворе ходят слухи о готовящейся экспедиции в Японию.
При этих словах Александр Романович не только не позволил себе улыбнуться, но, напротив, плотнее сжал губы, так как прекрасно понимал, что всеведущий царедворец Безбородко, без сомнения, знает, кто вдохновитель возникших при дворе разговоров.
— Я надеюсь, вы разделите точку зрения, насколько важным стало бы, чтобы слухи эти вылились в официальное решение правительства о необходимости такой экспедиции.