Шелковые нити
Шрифт:
Воистину его появление здесь – Божий дар.
Грэм молча ждал. В ослепительном солнечном свете, лившемся через окно, его глаза казались прозрачными.
Наконец Джоанна шагнула вперед и подставила руки. Улыбнувшись, Грэм пересыпал в ее раскрытые ладони монеты, оказавшиеся на удивление тяжелыми и прохладными. Ее кошелек – увы, пустой – висел на поясе, и она с опозданием сообразила, что с занятыми руками не сможет положить деньги внутрь.
– Сейчас. – Потянувшись к ней, Грэм расслабил тесемки ее кошелька и скользнул пальцами внутрь, чтобы растянуть
Подождав, пока она осторожно, чтобы не обронить ни одной, пересыплет монетки внутрь, Грэм снова затянул тесемки ее кошелька.
– Ну вот, – сказал он. – А теперь я был бы благодарен вам за нож для заточки перьев и все остальное.
– Остальное? – Джоанна положила ладонь на раздувшийся кошелек, наслаждаясь его весом.
– Пергамент и чернила.
– Ах да! Для письма. Вы уверены, что вам хватит одного листа пергамента? Может, вам нужно написать еще кому-нибудь? Вашей семье, например? У вас есть… жена… там, в Бовэ? – В большинстве своем военные предпочитали не обзаводиться семьями, но бывали и исключения. Хотя разве стал бы женатый человек жить в казарме? Впрочем, вряд ли он может позволить себе собственный дом. Участь жены военного, должно быть, даже более печальна, чем участь обедневшей вдовы торговца.
Грэм снова запустил пальцы в волосы, откинув их со лба. Затем взял расческу Прюита и прошелся большим пальцем по зубчикам.
– Нет, я не женат, хотя… – Он запнулся, затем решительно продолжил: – Я один. У меня нет семьи.
– Даже возлюбленной?
– Никого.
– А как же ваши родственники в Оксфордшире? Вы говорили, что заехали в Лондон по пути к ним?
– Они не ждут меня. Так что незачем предупреждать их о задержке.
– Понятно. Я принесу вам все, что вы просили, но вначале мне нужно открыть лавку.
– Конечно. Мистрис? – окликнул он ее, когда она взялась за кожаную занавеску.
Джоанна обернулась. Грэм указал расческой на бритвенные принадлежности Прюита, лежавшие на сундуке.
– Вы уверены, что будет правильно, если я воспользуюсь вещами вашего мужа… и его одеждой? Он не станет возражать?
Его взгляд был таким пронзительным, таким острым, что ей пришлось отвести глаза.
– Нет, – сказала она, повернувшись к выходу – Он не станет возражать.
Глава 6
Джоанна открывала ставни своей лавки, когда подъехал Хью на двухколесной повозке, которую он одолжил в гостинице, где остановился. Брат удивился, что она так поздно приступает к делу. Остальные заведения, выходившие на Вуд-стрит – мастерская скорняка, аптека и многочисленные лавки, торговавшие шелком, – уже давно работали. Узкая улица была запружена прохожими, делавшими покупки, уличными торговцами, расхваливавшими свое вино, молоко или мыло, а также свиньями, рыскавшими в отбросах, заполнявших дренажную канаву.
– Доброе утро, сестренка. – Хью натянул поводья, остановив
Джоанна пробормотала в ответ что-то нечленораздельное.
– Надеюсь, наш общий друг не доставил тебе беспокойства ночью?
Джоанна, занятая нижней ставней, служившей прилавком для товаров, не ответила. Хью закрепил ставню и последовал за сестрой в лавку.
– Ну так как? – спросил он.
Джоанна присела на корточки, чтобы отпереть солидных размеров сундук.
– Что – как? – Она вытащила из сундука сложенное полотнище белого шелка с вышивкой по краям, встряхнула его и разложила на прилавке.
– Он тебя не беспокоил? – Стараясь быть полезным, Хью извлек из сундука ворох вышитых лент и бросил их на шелковое полотнище.
Джоанна строго посмотрела на него, разделила ленты и разложила их ровными рядами.
– Не произошло ничего, о чем стоило бы говорить.
Это означало, что, даже если что-то произошло, она не намерена это обсуждать. Зная по опыту, что выпытывать бесполезно, Хью перешел к делу.
– Ладно, не успеешь оглянуться, как я увезу его отсюда. – Он хлопнул ладонью по стене, чтобы подчеркнуть свою решимость, и направился к задней двери.
– Грэм Фокс останется здесь. Хью медленно повернулся.
– Боюсь, ты зря потратил время, пригнав сюда повозку, – сказала она, выложив на прилавок три вышитые подвязки, и полезла в сундук за шарфом. – Он снял у меня комнату на два месяца за четыре шиллинга. Я не могла отказаться.
– Четыре шиллинга! Это слишком много.
– Знаю, но его, похоже, это не волнует. – Джоанна наконец-то взглянула на брата в упор с упрямым видом, который он очень хорошо знал. – Я взяла деньги. Он останется. Так что тебе придется вернуть повозку. – Она отвела глаза, добавив: – Извини за беспокойство.
Хью прислонился к стене, потирая подбородок с пробивавшейся щетиной.
– Дело не в беспокойстве. Просто мне не нравится, что ты будешь жить в одном доме с мужчиной, которого совсем не знаешь.
Джоанна бросила на него свирепый взгляд, продолжая выкладывать товары на прилавок.
– Надеюсь, ты не забыл, что сам привел его сюда? И уговорил меня позволить ему остаться на ночь.
– Да, но…
– Между прочим, ты сказал, что он приличный парень.
– Я сказал, что он кажется приличным парнем.
– А еще ты сказал, что он совершенно безвреден. А теперь этот приличный безвредный парень предлагает мне четыре шиллинга – четыре шиллинга, Хью, – за то, что будет спать в моей кладовой. И я, черт побери, намерена согласиться.
– Черт побери? С каких это пор моя благородная сестра употребляет подобные выражения?
– С тех пор как я превратилась в жену… вдову торговца шелком. И между прочим, не слишком…
– Знаю, не слишком обеспеченную.
– И вот еще что, – устало сказала Джоанна, – он думает что Прюит жив. Я буду тебе очень благодарна, если ты не станешь его разубеждать.