Шелковый фонарь

Автор неизвестен

Пауза.

О-Цую. Синдзабуро, милый… Цую – здесь.

Синдзабуро. Да, видит сердце, это ты. Вот и О-Емэ…

О-Цую. Она… О-Ёмэ. Верная моя служанка. Дозволь войти к тебе.

Синдзабуро. Ты спрашиваешь дозволенья! Ведь я же ждал тебя… все время ждал.

О-Цую. Войдем, О-Ёмэ. Слышишь, войдем.

О-Ёмэ. Господин так добр. Входите, госпожа.

О-Цую, за нею О-Ёмэ поднимаются на галерею. О-Цую ставит фонарь на перила.

Синдзабуро (простирая к О-Цую руки).

Глаза

мои видят,Но руки коснутьсяНе могут тебя.Ты – будто лавр,Что растет на луне. [33]

О-Цую.

Так близок ко мне тыИ все ж для меняТак далек!Что облачко в небе —Рукой не достать!

Синдзабуро. О-Цую-сама, неужели это вы? Сердце говорит: да, это она, но я никак не могу поверить… исполнению несбыточной мечты… Ведь с того самого дня мы разлучились с тобой и больше не встречались…

33

Намек на древнекитайскую легенду о богине Чан-Э, укравшей у своего мужа снадобье бессмертия, с которым она унеслась на Луну, где, расположившись под лавровым деревом, толчет в ступе это снадобье, а рядом сидит Лунный Заяц. Как и многие другие произведения древнекитайской литературы и фольклора, легенда о Чан-Э была широко известна в феодальной Японии.

О-Цую. С того самого дня, Синдзабуро-сама. Да… с того самого дня… О, сколько дней прошло.

Синдзабуро. Помнишь, О-Цую-сама… Этот ужасный день… Я до сих пор не могу вспомнить его без трепета.

О-Цую. Не вспоминай, милый! Ведь это все позади! Теперь пред нами жизнь иная.

Синдзабуро. Жизнь иная? Да… но все-таки…

О-Цую. Что, милый? Ты весь дрожишь. Успокойся. Ведь я с тобой. Твоя О-Цую. Я так давно сюда стремилась. К тебе. Но всё препятствия мне на пути стояли.

Синдзабуро. Не я виновен в них. Мое сердце давно уже тебе дорогу открыло.

О-Цую. А сегодня огонек зажжен – «огонек встречи». И вот я у тебя.

Синдзабуро (привлекая ее к себе). Милая…

О-Цую. Синдзабуро.

Пауза.

Синдзабуро.

Если б летняя ночьСтала долгой такой,Как осень велит!Хотел бы, чтоб длилась онаКак тысяча долгих ночей.

О-Цую.

Если б летняя ночьСтала долгой такой,Как осень велит!Пусть тысяча их пройдет,Но мигом покажутся мне.

Пауза.

О-Ёмэ, порадуйся со мною. Синдзабуро-сама – мой! Он любит меня.

О-Ёмэ. Вижу, госпожа! И не знаю, как выразить свою радость. Конец вашим страданиям.

О-Цую. Да, Синдзабуро теперь не оставит меня.

Синдзабуро. О-Цую-сама. Ведь я всегда ждал тебя. И сердце мое всегда будет открыто тебе.

О-Цую. Слышишь, О-Ёмэ?

О-Емэ. Слышу, госпожа, но… простите меня: ведь все может быть на этом свете… Надо, чтобы господин пообещал всегда пускать вас к себе…

Синдзабуро. Конечно! Разве я препятствую? (Молчание.) О-Цую, ты помнишь, в тот ужасный и прекрасный день ты дала на память мне… Помнишь?

О-Цую. Тебе на память?…

Синдзабуро. Да! Вот это! (Вынимает крышку от курильницы.) Это вещь твоей матери. Я не расстаюсь с ней ни на миг. Но это только – половина. И ей тоскливо одной…

О-Цую (пошарив у себя за пазухой). А вот вторая половинка. Видишь, милый?

Синдзабуро. Она с тобой?!

О-Цую. Всегда.

Синдзабуро. Милая! (Привлекает ее к себе. Пауза.) Я буду вечно любить тебя и встречать тебя с любовью.

О-Цую (радостно). Ты слышала, О-Емэ?

О-Емэ. Все же этого мало. Простите, госпожа… Но нужно другое. Нужно, чтобы господин поклялся… своею жизнью.

Синдзабуро вопросительно смотрит на О-Цую. Она опускает голову.

Синдзабуро. Ты хочешь этого, О-Цую-сама?

О-Цую молчит.

О-Ёмэ. Госпожа… Что же вы молчите?

О-Цую. Да, хочу… и прошу тебя, милый.

Синдзабуро. Я готов. (Поднимая руку к фонарю.) Даю клятву на этом огоньке, что буду вечно любить О-Цую-сама и встречать ее с любовью…

О-Емэ (подсказывая). Когда бы она ни пришла…

Синдзабуро. Когда бы она ни пришла…

О-Ёмэ (подсказывая). И как бы ни мешали этому другие…

Синдзабуро. И как бы ни мешали этому другие…

О-Ёмэ. Вот и хорошо! Теперь вы, госпожа!

О-Цую (протягивая руку к фонарю). На этом огоньке даю я клятву, что буду всегда любить Синдзабуро-сама и никогда не оставлять его.

О-Ёмэ. Союз заключен и скреплен клятвой! Госпожа, какое счастье!

О-Цую (приникая к Синдзабуро). Милый!

Синдзабуро. О-Цую-сама…

Они замирают друг у друга в объятиях. О-Ёмэ выпрямляется во весь рост и высоко поднимает сверкающий шелковый фонарь. Набегают тучи, и все погружается в темноту.

Занавес

Действие третье

Картина первая

Небольшая улица. Обитатели окрестных мест отдыхают возле своих домиков после дневных трудов, наслаждаясь вечерней прохладой. Тут же жилище Юсая; в нем горит свет. В глубине возвышается дом Синдзабуро с большим овальным окном на переднем плане – оно освещено. Справа – сад.

Первый сосед. У молодого господина свет! Еще не спит.