Шемячичъ
Шрифт:
— Разобрались? — бросил короткую реплику Дремов, проявляя нетерпение.
— Разобрались, — дрогнув белесыми ресницами, тут же отреагировал оперативный дежурный. — Трупы — в морг, собранные материалы подготовлены для отправки в прокуратуру…
— Ладно, потом сопроводиловки подпишу. Что еще?
— А еще был разбой… — все тем же размеренно-монотонным голосом продолжил докладывать Цапков.
— Какой разбой? Когда? — забыв про спокойствие, словно боевой конь, почувствовавший предстоящее сражение, вскинулся заместитель начальника отдела. — Почему не подняли? Почему не сообщили? Совсем от сна обалдели что ли?..
Разбой — это в полиции второе после умышленного убийства по общественной значимости и опасности преступление. Согласно инструкциям, при совершении разбоя на место происшествия должно выезжать все руководство отдела, а начальник и его заместители — в первую очередь. А тут — на тебе: не подняли, не доложили! Теперь жди очередного разноса от начальников УМВД города и области.
Черные, цыганистые глаза Алексея Ивановича полыхнули на Цапкова злым жгучим пламенем. Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Да так, что костяшки пальцев побелели.
— Ты что, капитан, совсем на голову «охромел»? — выругался Дремов, не сдерживая эмоций. — Или специально это делаешь, подставляя?!
После этих слов сотрудников полиции дежурного наряда, поначалу теснившихся в дежурке, как ветром сдуло. Поспешили скрыться подальше от разъяренных глаз начальства. Тараканами по разным щелям забились. Никому не «льстило» попасть под «горячую руку» ИО начальника.
— Товарищ полковник, — струхнул Цапков, повысив с перепугу на целое звание Дремова, — так мы тебя пожалели…
— Да шел бы ты к такой матери, жалельщик хренов! — даже не подумал выслушать его оправдания Дремов. — Жалел волк кобылу — оставил хвост да гриву… Не тебя, а меня сейчас драть начальство начнет!
— Не начнет, — решив, что терять ему нечего, возразил капитан. — Разбойник в камере, материалы собраны, вещдоки изъяты… В УМВД города и области доложено… Так что драть нас не за что.
— Ладно, докладывай подробнее, — сменил гнев на милость Дремов, все же услышав, что «разбойник» пойман и изобличен. А это в полицейской жизни «на земле» самое главное. Победителей, как правило, не судят…
— Значит, дело обстояло так… — стал по порядку пояснять Цапков. — Экипаж вневедомственной охраны около четырех часов двигался по улице Харьковской. Вдруг видят, что какой-то мужчина вроде бы пытается киоск продуктовый взломать. Они — по газам и к киоску. Подбегают и видят, что мужик с «калашом»… Вытащить ствол из форточки пытается, а женщина-продавец прижала ствол «калаша» форточкой и не отпускает…
— Ишь, какая смелая! — не удержался от реплики подполковник, замаслянев глазами.
— Да, смелая, — подтвердил капитан. — Не зная, что автомат лишь учебный, а не боевой, держала, пока наши ребята не подбежали и не схватили налетчика.
— А тот сопротивлялся?
— Нет.
— И даже не пытался бежать?
— Куда бежать, когда автоматный ремень так на руку намотал, что «ни тпру, ни ну»… Словом, сам себя заарканил, — повеселел оперативный дежурный.
Цапков служил не первый год и начальников повидал разных. Научился с полвзгляда замечать, когда они — буре подобны, а когда — добрее тигра циркового. Словом, психолог был еще тот… Вот и заметил, что ИО начальника отошел сердцем, что гроза миновала.
— И кто же этот горе-налетчик?
— Да местный… чудак, э-э-э… — белесо покосился Цапков в книгу происшествий, где были указаны данные о «разбойнике», — Зацепин Егор Кузьмич, 1986 года рождения, бывший инструктор по ОБЖ в школе 43. Проживает в общежитии по улице Обоянской, 20. Холост. Возможно, наркоман…
— Точно, чудак на букву «м», — подвел короткий итог Дремов. — Так себя «объегорил» и так себе «подкузьмил», что лет семь-восемь зоны наверняка «зацепил», — обыграл он тут же паспортные данные преступника.
Будь у подозреваемого ФИО иными, Алексей Иванович, прошедший путь от постового до руководителя отдела и изрядно поднабравшийся ментовского юмора, будучи оперуполномоченным ОКР, все равно нашел бы основание для иронии и сарказма. Уж таким он уродился, уж таким его сделала работа. Впрочем, разве он один такой? Почитай, каждый мало-мальски уважающий себя мент без юмора и насмешки, как без щей и пряника. Без этого и дня в системе не проживешь.
— Что верно, то верно, — позволил себе улыбнуться капитан. — И «подкузьмил», и «подцепил», как собака блох…
— А учебный автомат откуда? Краж вроде не заявляли…
— Пока молчит… — конфузливо пожал плечами оперативный дежурный, честно признавая тем самым недоработку дежурного наряда. — Да и некогда было его трясти: опер с выездов на места происшествия даже на полчаса не заглядывал, — приврал, «приукрасил» он оперативную ситуацию, чтобы промах не так «нагло» бельмом мозолил глаза руководству.
— Ладно, — недовольно поморщился, но не стал вновь «достебываться» по полной программе до капитана подполковник. — С этим разберемся. Вот придут опера с зоны — и разберемся. Потерпевшая как себя чувствует? — сменил он тему. — Трусы со страху не обмочила?
— В трусы не заглядывал, — подыгрывая начальству, расплылся сальной ухмылкой Цапков. — А с виду — вроде крепкий бабец. И телом, и духом.
— Что, приглянулась? — уцепился насмешливо-язвительным взглядом Дремов.
— Да нет… Это я так, вообще… — нисколько не смутился оперативный дежурный, которого, по-видимому, действительно не «задели» женские прелести потерпевшей.
В полиции, как раньше и в милиции, многие сотрудники — «ходоки» известные. Но и исключения бывают.
— И как УМВД отреагировали, городское и областное? — вернулся к более важной сути дела, чем треп о трусах потерпевшей, ИО начальника отдела.
— Нормально, — на этот раз был лаконичен оперативный дежурный. — Обещали ходатайствовать о поощрении сотрудников ОВО правами начальников полиции города и области. Но обещанного, как известно, у нас три года ждут…
— Тоже верно, — согласился Дремов.