Шепот небес

Проктор Кэндис

Экипаж покачивало и трясло на неровной ухабистой дороге, которая вела на вершину холма, где находилась развилка. Лукас сидел на козлах и правил лошадьми, широко расставив ноги, чтобы не упасть с облучка, когда обитые железом колеса вновь попадали в ямы и рытвины. На дороге стояли глубокие лужи после вчерашнего ливня. Вдоль обочины зеленели омытые дождем акации и мирты. Солнце сильно припекало, но Лукас все никак не мог согреться, как будто все еще находился в ледяной воде Бухты кораблекрушений.

«Может

быть, холод во мне – предчувствие смерти? – думал Лукас, поглядывая на обманчивое спокойствие моря. – Может быть, страх сжимает меня в своих холодных объятиях?»

Лукас сам не заметил, как на развилке повернул экипаж к Бухте кораблекрушений.

– Не надо винить себя в смерти Тейлора, – мягко успокаивала его Джесси.

Обернувшись, он встретился с ней глазами.

– Тем не менее я ощущаю свою вину, – проговорил он. – Мальчик доверился мне, а я не смог его спасти.

Лукас не хотел продолжать разговор, но признание вырвалось само. Впрочем, судя по замечанию, Джесси хорошо понимала, что творится в его душе.

– Да, мальчик доверился вам, и вы сделали все, что могли. Если бы он остался на борту кеча, то все равно бы неминуемо погиб.

Лукас взглянул на мрачные, омываемые волнами бурного моря скалы внизу и понял, что Джесси права, но не почувствовал облегчения.

Джесси сидела на пассажирском сиденье коляски, выпрямив спину и сложив на коленях руки в дорогих перчатках из тонкой кожи. В черном платье, которое оживлял только скромный золотой медальон, она выглядела как молодая леди, выехавшая на прогулку в сопровождении своего грума. Но истинное отношение Джесси к Лукасу выдавал игравший на ее щеках яркий румянец. Она вспыхивала каждый раз, когда их взгляды встречались и между молодыми людьми как будто пробегала искра.

Лукас украдкой любовался Джесси, мягким овалом ее лица, нежной линией щек, точеным изгибом губ. Но он не допускал и мысли о том, что между ними может возникнуть физическая близость, хотя испытывал к Джесси непреодолимое влечение. С каждым днем он все труднее сопротивлялся тяге к ней.

– Может быть, нам все же не стоит ехать на побережье? – спросил он.

Джесси туже завязала атласные ленты своей черной шляпки под подбородком. Она не сводила глаз с дороги, стараясь не смотреть на Лукаса.

– Даже если нас увидят, никто не заподозрит ничего дурного.

– Вы так думаете?

– Я устала постоянно жить с оглядкой на мнение окружающих.

Ветер трепал выбившийся из-под шляпки золотистый локон Джесси. Над сверкающим в лучах солнца морем с криком кружились чайки. Лошади быстро бежали по узкой дороге, ведущей в Бухту кораблекрушений.

Они оставили коляску недалеко от руин дома Граймза и направились к берегу, где высились песчаные дюны.

На золотистом песке, усыпанном обломками потерпевшего кораблекрушение кеча, валялись доски, палки, клочья парусов, канаты и коричневатые морские водоросли, которые гнили под жарким солнцем. По берегу уже бродили нищие

оборванцы, собиравшие то, что выбросило море.

Джесси присела на ствол поваленного дерева, а Галлахер подошел к самой воде. Стоя у кромки мокрого песка, который лизали волны, он окинул взглядом бухту. Джесси захотелось подойти к нему, обнять сзади за талию, прижаться щекой к его мускулистой спине. Но она не могла позволить себе так расслабиться. Сидя на бревне, Джесси поигрывала со своим медальоном, который родители подарили ей еще в детстве.

Время шло, над их головами парили чайки, широко расправив крылья, солнце ярко светило над спокойным морем. Крики птиц смешивались с мерным гулом морского прибоя.

– Недалеко от нашего дома располагалась бухта, очень похожая на эту, – неожиданно заговорил Лукас, погрузившись в воспоминания о родных краях. – На ее берег волны тоже постоянно выбрасывали обломки затонувших кораблей.

– Как вы узнали, что кеч скоро пойдет ко дну? – спросила Джесси. Она сидела на бревне, обхватив руками колени.

Лукас повернулся к ней, сдвинув широкополую шляпу на затылок, и Джесси вгляделась в его зеленые глаза, исполненные грусти. У нее перехватило дыхание от нежности, которую она испытывала к этому человеку.

– По скрипу деревянного корпуса корабля. При повышенной нагрузке он издает характерные звуки. Тому, кто провел много времени на кораблях, хорошо знакома такая музыка разрушения.

– А вы провели много времени на кораблях?

Лукас пожал плечами.

– Мой отец владеет корабельной верфью в Ирландии. Я вырос среди судов на берегу моря.

Джесси убрала упавшую на лицо прядку волос. Лукас снова повернулся лицом к морю. Джесси знала, что все его мысли сейчас о далеком доме.

– Почему вы уверены в том, что губернатор ни при каких обстоятельствах не помилует вас? – внезапно спросила она.

Лукас вдруг оцепенел, а потом тяжело вздохнул. Джесси подумала, что он промолчит, предпочтет не отвечать на ее вопрос, но Лукас через минуту снова заговорил.

– Я убил человека, – глухо произнес он, и его голос испугал Джесси. – Его звали Натан Фицхерберт – майор британской армии. Он приходился кузеном вашей молодой королеве, хотя брак его отца не признавал старый король Георг.

Джесси похолодела. Лукас сказал «Я убил человека», а не «Меня осудили на каторгу за убийство». Почему?

– Так вы оказались на каторге за убийство? – сдавленным от волнения голосом спросила Джесси.

– Нет, – качая головой, ответил Лукас, и на его губах появилась насмешливая улыбка. Джесси не знала, смеется он над собой или над британской судебно-правовой системой. Возможно, Лукас относился с иронией и к тому, и к другому. – Меня сослали на каторгу за участие в деятельности нелегального общества. Я вам уже говорил. У них не оказалось прямых доказательств, что я убил кузена королевы, и тогда они нашли другой предлог, чтобы осудить меня к каторжным работам.