Шепот тьмы

Эндрю Келли

Ее отец выключил телевизор, и гостиную окутала мгновенная темнота. Делейн вздрогнула, по сетчатке ее глаз пробежали белые пятна. Тени обгладывали ее кожу, как маленькие красные рыбки гарра. Она не помнила, как вернулась домой.

В другом конце комнаты ее отец пробирался сквозь темноту, нащупывая выключатель. Лестница заскрипела, зазвучал голос матери, спускающейся по ступенькам.

– Джейс?

– У нас все хорошо, Миа, – сказал отец Делейн, хотя в его голосе не было особой уверенности. – Это просто Лейни.

Над креслом зажглась лампа. Джейс, кресло и Делейн были омыты желтым

кругом. Отец посмотрел на нее, нахмурившись.

– Ты в порядке?

– Я… – она запнулась, не зная, как ответить. – Да. Я в порядке.

Миа появилась в поле зрения, халат натянут. Она застыла на середине ступеньки, ее пальцы перебирали еще сонные знаки.

– Что ты делаешь дома? Что-то случилось в школе?

– Нет. – В животе у Делейн стало неспокойно, как будто по нему прополз паук, кожа зачесалась. Она не хотела говорить им, что не помнит, как пришла домой. Она не помнила, как надела пальто и шапку и вышла на холод. Нет воспоминаний о посадке на пригородный поезд, о том, как она сидела в поезде, как прошла несколько кварталов до дома одна в морозной темноте. Кровь стучала в ее жилах.

Решив солгать, она сказала:

– Я просто хотела сегодня поспать в своей постели. Извините, что включила телевизор так громко.

– Ничего страшного. – Джейс положил руку ей на плечо. – Ты всегда можешь вернуться домой, малышка. Давай вытащим тебя из этого пальто. Я приготовлю тебе горячий напиток.

На кухне она сидела на одном из отремонтированных стульев, купленных ее матерью на распродаже, и потягивала из кружки горячий медовый тодди, стараясь не выпустить шарф, обмотанный вокруг черно-синей удавки на горле. Стол был посыпан мукой, как снегом, липкие остатки теста были разбросаны по задней стенке. Стопка счетов лежала на бумаге перед тостером, а самый верхний конверт с жирным шрифтом, кричащим «Последнее уведомление!», выглядел так, будто его нечаянно заклеили. В комнате пахло маслом для жарки и майораном, и мало-помалу холод покидал ее кости.

– Сейчас середина ночи, мама, – сказала Делейн, когда Мия поставила перед ней тарелку с жареными картофельными оладьями. – Тебе действительно не нужно было готовить мне еду.

– Ешь. – Миа опустилась на стул, расписываясь на ходу. – Ты выглядишь голодной.

– Она выглядит уставшей, – возразил Джейс.

– Я в порядке, – сказала Делейн, хотя никто из них не спрашивал.

– Это твои уроки? – Мия пошевелила пальцами. – Ты отстаешь? Ты записалась на слишком много предметов в этом семестре.

– Я записалась на необходимый минимум.

Миа выхватила блинчик из рук Джейса и положила его обратно на тарелку.

– Мне не нравится, что ты проделала весь этот путь домой в такой час – это небезопасно. С тобой могло случиться что угодно. Помнишь «Бьюик» миссис Дэвис?

– Я помню «Бьюик», – сказала Делейн. – Я же сказала, что просто соскучилась по постели.

– Ты грустишь? Ты выглядишь немного грустной.

Потянувшись за очередным блинчиком, Джейс спросил:

– Ты знала мальчика, которого нашли в Чикаго?

Миа хлопнула рукой по столу.

– Джейс.

– Что? – Он широко раскинул руки. – Это было в новостях.

– Это

не значит, что сейчас самое время об этом говорить.

Они перестали говорить языком жестов, как они всегда делали, когда разговор заходил о ней, вместо того, чтобы пригласить ее в диалог. Как будто она все еще была ребенком, а не студенткой колледжа. Как будто все, что им нужно было сделать, это произнести свои слова по буквам, и она не смогла бы «п-о-н-я-т-ь».

У ее ног Петри извивался в лодыжках. Она отставила кружку и подхватила его, незаметно подсунув ему кусочек жареной картошки. Только через несколько секунд она поняла, что внимание родителей переключилось на нее. Выражение лица Джейса подсказало ей, что он только что задал вопрос. Она прижалась щекой к пушистой макушке Петри.

– Что ты сказал?

На другом конце стола ее отец доедал третий блин.

– Я сказал: «Кто такой Колтон Прайс?»

Делейн тщательно постаралась придать своему лицу отстраненность.

– Где ты слышал это имя?

– Он звонил около шестнадцати раз с тех пор, как ты оказалась дома. – Джейс жестом указал на ее телефон, лежащий на столе между ними.

– Прайс, – повторила Миа, нахмурившись. – Прайс. Откуда я знаю это имя?

– Ты не знаешь, – поспешила сказать Делейн. – Он просто друг из колледжа.

– Ах. – Джейс потянулся за еще одним блинчиком. – И почему друг из колледжа звонит тебе шестнадцать раз посреди ночи?

– Папа.

– Я просто поддерживаю разговор, – сказал он. – Разве я не могу вести беседу?

– Вот оно, – внезапно сказала Миа, щелкнув пальцами. – Вот откуда я знаю это имя. Ты помнишь, не так ли, Джейс? Прайс – так звали корпоративного адвоката, чьи сыновья провалились под лед на Уолденском пруду. Это было много лет назад, но тогда об этом говорили во всех новостях.

– Точно-точно. – Джейс погладил персиковый загривок на своей челюсти. – Разве старший сын не утонул?

На столе телефон Делейн загорелся синим светом от очередного пропущенного звонка. Колтон, снова. Что-то внутри нее ужасно похолодело. Поставив Петри на пол, она поднялась со стула.

– Я должна ответить, – сказала она. – Извините.

Закрывшись в своей комнате, она села на кровать и уставилась на телефон. Все источники света были включены. Лампа в шкафу, старинная настольная лампа из латуни, которую она купила за копейки на распродаже, квадратик из рождественских гирлянд, служивший ей изголовьем. Но тени все равно не исчезали, оставаясь черными и поглащающими на ее полу.

Когда в следующий раз зазвонил телефон, она сразу же взяла трубку.

– Я звонил тебе, – прозвучал голос Колтона в трубке, он не потрудился поздороваться.

– У тебя смешной голос, – сказала она. – Ты в порядке?

– Потрясающе. – Он не звучал потрясающе. Говорил он так, будто ему было больно. – Я ничего не слышал о тебе, после того как мы покинули аэропорт. Хотел убедиться, что ты добралась.

– Типа того. – Она оглядела беспорядок в своей комнате, каждая свободная поверхность была завалена сувенирами из ее детства. Она отсутствовала всего два месяца, но уже казалось, что они принадлежат кому-то другому. – Колтон?