Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
– Нет, что ты! Просто в этих местах, видно, завелись воры, и мы обязаны предпринять обычные меры предосторожности…
Два дня спустя в двух итэмах от маленькой крепости, принадлежавшей Андэль и ДозирЭ, на узкой грунтовой дороге встретились два человека. Один из них, крадучись, явился со стороны поместья, придя не по дороге, а полями и огородами. Был он беловолосым юношей, очевидно не авидроном, с приятными, по-девичьи мягкими чертами лица. Второй человек, закутанный в серый дорожный плащ, забрызганный грязью, приехал на хорошем вороном коне с волнистой
– Рехеадму? – надменно поинтересовался всадник.
– Это я! – дрожащим голосом отвечал юноша. Он подошел к всаднику и услужливо помог ему спешиться.
– Ну? – требовательно произнес мужчина.
Слуга Чапло и Андэль (а это был он) сбивчиво рассказал чужаку о приехавшем в поместье ДозирЭ и обо всех переменах, которые произошли в связи с его появлением.
– Этот мерзкий раб еще жив? Ничего его не берет! Гаронны! – выругался человек в плаще и несколько раз тихо свистнул. В ближайших кустах послышался хруст веток, и на дорогу выехали еще два всадника. Они спешились, приблизились к первому, и все трое стали полушепотом совещаться. Прошло довольно много времени. Рехеадму старался не прислушиваться, но до его чуткого уха то и дело доносились отдельные фразы и даже целые предложения.
– Я вам говорю, похож, как две капли воды… У меня нет никакого сомнения – это ЕГО ребенок!.. Готов чем угодно поклясться!.. Да, я видел его, как сейчас вижу вас!.. ДозирЭ? Он крайне опасен… Справимся.. Нас много…
– Я должен идти, – немного помявшись, боязливо сказал юноша. – Меня могут хватиться!
Мужчина в плаще прервал разговор и обернулся к нему. При этом его лицо открылось, и Рехеадму в зеленоватом ночном свете увидел тонкие холеные черты и тонкие, словно земляные червячки, властно сжатые губы. Он не раз встречался с этим странным и неприятным человеком, но впервые видел его лицо, представлявшееся ранее злодейским, но на деле оказавшееся таким светлым и благородным. Впрочем, это обстоятельство страху не убавило.
– Тебе незачем туда возвращаться, – недобрым загадочным тоном сообщил он.
– Почему? – удивился Рехеадму.
– А ты не догадываешься? Ну так знай, сегодня твои хозяева не позднее утра отправятся в вечный путь по звездной дороге!
Юноша некоторое время размышлял над сказанным и, наконец догадавшись, в замешательстве замер и даже зажмурился от охватившего его ужаса. Чуть позже он с трепетом в голосе поинтересовался:
– А как же я? Мои деньги… которые мне обещаны?
– Деньги? – презрительно хмыкнул мужчина в капюшоне. – Вот твои деньги…
И он швырнул в пыль несколько золотых.
Рехеадму упал на колени и поспешно собрал все монеты.
– Ты хотел вернуться на родину? Вот и отправляйся. Этих денег хватит и на дорогу, и на небольшую кратемарью для простолюдинов где-нибудь в бойком месте. Ты же этого хотел?
– Ода!
Юноша благодарно приложил пальцы ко лбу, потом поклонился почти до земли и сделал несколько шагов в сторону ближайших кустов.
– Постой! – окликнул его мужчина.
Рехеадму испуганно оглянулся.
– Скажи только: почему ты их предал? Неужели тебе их не жалко? Ведь они спасли тебе жизнь и сделали из тебя человека?
Юноша немного подумал и отвечал даже с некоторым вызовом в голосе:
– Мой отец всегда говорил, и я на всю жизнь запомнил его слова: «Людям лишь прислуживай, а служи золоту. Только оно – твой лучший друг, помощник и защитник – всё остальное суета!»
С этими словами Рехеадму показал кулак, в который были зажаты монеты, потом опять поклонился и поспешил скрыться в темноте.
– Мудрый был человек, крепко сказано! – насмешливо скривил губы его собеседник.
– Зачем ты его отпустил, Одрин? – изумился один из спутников человека в плаще. – Он же нас видел и кое-что знает! А золото и нам бы пригодилось!
– А кто тебе сказал, что я его отпустил? – откликнулся тот, кого назвали Одрином. – Или ты меня не знаешь? На новобидунийской дороге, к которой он наверняка направился, его уже поджидают мои друзья. Боюсь, что этому начинающему злодею вряд ли удастся пережить своих простодушных благодетелей!
Далеко за полночь Андэль проснулась от острого чувства тревоги. Перевернувшись несколько раз с одного бока на другой, она наконец осторожно соскользнула с ложа и, стараясь не шуметь, начала одеваться. Заметив, что ДозирЭ все-таки проснулся и украдкой за ней наблюдает, она спросила:
– Ты не против, если я немного побуду с Волиэну?
– Конечно, нет, – ответил он.
Сквозь просторные арочные проемы в покои проникал звездный свет и струился в воздухе синими, зелеными и золотистыми нитями. Чудесное нагое тело возлюбленной всё было окутано этим таинственным сверкающим бисером; богиня красоты и желания купалась в волшебном сиянии далеких миров. Гаронны, как она прекрасна!
Андэль ушла. ДозирЭ закрыл глаза и попытался уснуть, но только что виденная картина не давала покоя. Наконец он встал, быстро оделся и спустился в сад.
Ночь была тиха и светла.
ДозирЭ решил проведать новых стражников, двое из которых должны были спать, а двое бодрствовать, и, убедившись, что они не дремлют, отправился назад. Войдя в главную залу, он вспомнил о Рехеадму, которому тоже велел этой ночью быть настороже – на всякий случай, и, огорченный его непослушанием, отправился к нему, а вернее, в покои Чапло, где в обычные дни юноше надлежало ночевать и одновременно ухаживать за больным стариком. Чапло после дневного бдения спал мертвым сном, а ложе Рехеадму пустовало. ДозирЭ потрогал его рукой: оно было прохладным, похоже, юноша и не ложился.
Крайне обеспокоенный, ДозирЭ пошел искать Кирикиля и после долгих поисков обнаружил его в самой глухой части сада в объятиях селянки, прислуживающей в доме. Видя, что хозяин не в духе, яриадец, не проронив ни звука, немедленно последовал за ним, пытаясь на ходу повязать набедренник…
Первым делом при помощи слуги ДозирЭ облачился в доспехи и вооружился, не забыв перекинуть через голову перевязь со своим славным мечом. Потом он велел снарядиться должным образом и яриадцу и разбудить мужчин, находящихся в доме, – всех, кроме Чапло. Он потребовал соблюдать полную тишину и ни в коем случае не зажигать факельниц…