Шерас
Шрифт:
Немного подождав, ДозирЭ двинулся в главную залу. Здесь, то прячась за фонтаном, то стремительно перебегая с места на место, он расправился еще с шестью злодеями. Тут появился хромающий Кирикиль и, тяжело дыша, сообщил, что все мужчины-домочадцы, видимо, убиты, но и разбойников более нигде не видно. Он же лично тяжело ранил двоих, а сам лишь слегка вывихнул ногу.
Проявляя осмотрительность, ДозирЭ и Кирикиль вышли через переднюю во двор и увидели, что ворота распахнуты, а рядом с домом на ухоженном вороном коне гарцует всадник в сером плаще в капюшоне, скрывающем лицо. Рядом с ним находилось еще человек пять пеших людей,
— Кирикиль, отойди, я сам! — крикнул ДозирЭ.
Где-то сбоку раздался щелчок, и один из чужаков схватился за лицо и упал на колени. Сквозь его пальцы брызнула кровь. ДозирЭ оглянулся: в десяти шагах он увидел Чапло в одной набедренной повязке с разряженным самострелом в руках.
Четверо нападавших, однако, не остановились и через мгновение атаковали ДозирЭ с разных сторон…
Все произошло мгновенно. Молодой человек вдруг закрутился на месте, выписывая мечом в воздухе такие причудливые фигуры и вензеля, что клинка стало почти не видно. Выпад вправо, движение назад, выпад влево, разворот, удар сверху вниз, неожиданная атака на подкравшегося сзади врага — и вот уже двое мертвы, а еще двое корчатся в предсмертных судорогах. Всё это напоминало представление на манеже Ристалища.
Все свидетели происшедшего не сразу разобрались, что произошло.
— ДозирЭ, сколько человек ты сегодня убил? — глухо спросил незнакомец на вороном коне.
— Я не считал. Может, двадцать, может, двадцать пять… А что же ты? Не хочешь ли сразиться?
— Обязательно. Но в другой раз, — отвечал тот.
— Кто ты и что тебе надо? — угрюмо осведомился ДозирЭ. — Зачем ты сюда явился, сея смерть?
— Отдай ребенка! — вместо ответа угрюмо молвил незнакомец. — Это НЕ ТВОЙ сын, и ты об этом знаешь. Если ты этого не сделаешь — все погибнут. И Андэль, и ты. Всё ваше процветающее поместье превратится в пепел. Все ваши близкие до пятого колена будут уничтожены. Ты даже не представляешь, какие люди за всем этим стоят! Ты же, наверное, слышал об «Обряде Аззира и Нуризега»? Прислушайся к голосу рассудка, мой друг!
Что-то знакомое уловил ДозирЭ в этом голосе. Где он мог его слышать? И это «мой друг»… А еще едва уловимый акцент…
— Ну так как? — с нетерпением вопрошал незнакомец.
— Ты ошибаешься, это МОЙ сын. МОЯ плоть и кровь. Клянусь! Вы получите его, только если избавитесь от меня! — отвечал ДозирЭ.
— Хорошо, договорились! — бросил незнакомец. — Только в другой раз, ладно? А пока эгоу!
С этими словами он почти на месте развернул коня, что обличало в нем весьма опытного наездника, и устремился прочь.
— Привести Крылатого? — деловито поинтересовался Кирикиль. — Крылатый легко настигнет его!
— Нет, я не оставлю Андэль одну! — задумчиво отвечал ДозирЭ.
Весть о кровавой бойне, происшедшей в поместье Чапло и Андэль, быстро облетела всю округу. Сначала говорили об опаснейшей шайке разбойников, разоряющей поместья, но потом кто-то пустил слух о небольшом отряде флатонов, подобравшемся к самой Грономфе. Чтобы как-то защититься, напуганные жители решили создать собственное ополчение и за два дня набрали и вооружили двести человек. В поместье приехали гиозы из ближайшего селенья, которые не поверили своим глазам, увидев тела почти шестидесяти мужчин, погибших в ночной схватке. Потом прибыли гарнизонные воины из крепости Трактаут, что в пятидесяти итэмах от Удолии, и принялись прочесывать близлежащие леса, надеясь обнаружить остатки шайки. Одновременно с ними явились Вишневые плащи из самой Грономфы в сопровождении целого боевого отряда, долго расспрашивали ДозирЭ и других о том, как всё происходило, а уезжая, забрали шестерых раненых из числа нападавших, пообещав их сурово допросить и всё выяснить. Вскоре в поместье всё утихло.
ДозирЭ послал Кирикиля в Грономфу к Идалу с кратким рассказом о случившемся и просьбой прислать для охраны несколько опытных воинов. Идал незамедлительно выполнил желание друга, и Кирикиль вернулся в Удолию в сопровождении двух десятков бывших цинитов. Кроме того, жители окрестностей выделили для защиты пострадавшего поместья тридцать человек из числа местных ополченцев, но ДозирЭ, только взглянув на этих «защитников», поспешил под благовидным предлогом отослать их обратно.
Однажды вечером ДозирЭ рассказал Андэль о том, чего именно хотели люди, напавшие среди ночи на их жилище. Молодая женщина не удивилась: она так и предполагала.
— Меня скоро призовут. Наверное, надолго. Предстоят сражения с флатонами. Я не смогу тебя защитить. Тебе нужно уехать, вместе с Волиэну!
— Я никуда отсюда не поеду! — расстроенно отвечала Андэль. — Это моя родина, я здесь родилась…
— Здесь оставаться нельзя, даже под защитой этих доблестных бойцов. ОНИ вернутся, и их будет вдесятеро больше! Пока не поздно, надо скрыться в надежном месте… На время…
— Но как же мои жемчужины?! — всхлипнула Андэль. — Они скоро распустятся! И куда я поеду?
— Я думал над этим… Под Дежмой, что за Бидуни, есть старое селение, окруженное чащами и непроходимыми болотами. Я жил там полгода, когда еще был мальчишкой. Мы после смерти матери прятались там от мора. Люди в этом селении молчаливые, добрые, ничему не удивляются и живут по своим законам. Целыми днями охотятся и собирают для лекарей целебные травы и коренья. Они с удовольствием приютят тебя и Волиэну.
— Но ведь это очень далеко! — изумилась Андэль.
— Чем дальше от Грономфы, тем лучше! — отвечал ДозирЭ…
Молодые люди говорили до ночи. ДозирЭ мягко увещевал, нежно поглаживая руку возлюбленной, настойчиво убеждал, иногда требовательно, почти сурово, и в конце концов Андэль согласилась. Они договорились, что никто ни о чем не будет знать, ни Чапло, ни тем более Кирикиль, что с собой Андэль ничего не возьмет, кроме того, что будет на ней, и что они постараются сделать всё так, чтобы не привлечь к себе внимания и обмануть соглядатаев, которые наверняка есть в поместье.
После этого разговора они провели всю ночь, не смыкая глаз. Пожалуй, это была лучшая ночь в их жизни: так горячи были их ласки, так искренни их слова…
За день до отъезда ДозирЭ позвал Кирикиля и как бы между делом сообщил ему, что на время войны Андэль с ребенком переедет в Грономфу, под защиту крепостных стен и грозного грономфского гарнизона, а хозяйство остается в ведении распорядителей. Через некоторое время все обитатели поместья уже знали об отъезде хозяйки и очень горевали из-за этого.
В тот же день ближе к вечеру из соседнего поместья прибежал запыхавшийся юноша-поденщик.
— Флатоны! — кричал он. — Их видели в двух итэмах отсюда! На лошадях. Человек сто, не меньше!