Шерас
Шрифт:
Впрочем, в Берктоле был всего один по-настоящему большой город. Город, где проживало около полумиллиона человек всех известных народностей. Город, который утопал в роскоши дворцов и храмов и славился богатейшими лавками, торговыми форумами, купальнями, Ристалищами, Цирками, Театрами, Библиотеками и Тхелосаллами. Город еще совсем молодой, но быстро разросшийся и буйно расцветший. И назывался он Берктоль, в точности так же, как и вся эта территория.
Более ста лет назад пятнадцать великих империй объединились в могущественный союз, чтобы, прежде всего, сообща препятствовать нашествию на материк флатонов, населяющих остров Нозинги. В том числе и для этой цели союзники откупили у местных племенных вождей обширные земли в долине реки Вантики и
Считалось, что земли для страны и ее городов выбраны как нельзя лучше. Военачальники предполагали, что флатоны будут высаживаться на континент не у Алинойских гор, а со стороны Кошачьего моря, откуда беспрепятственно проникнут в центр континента и дойдут до самого Яриадского моря. Оттуда им откроется свободный путь и к Вантике с ее широчайшим раздольем и золотоносными отвалами, и к Бидунийскому морю с его прибрежными полисами, и к процветающей Авидронии. Берктоль, его укрепления и крепости, его большие сводные армии и должны были остановить флатонов на реке Вантике и воспрепятствовать их дальнейшему продвижению.
Помимо угрозы флатонов, союзники имели еще много веских оснований для объединения своих усилий. Во-первых, это был страх перед другими внешними нашествиями, быть может не такими крупными, но тоже сулящими немало бед и забот. Так было уже не раз, когда на исконные земли, преодолев океан или перейдя Этарузкий перешеек, соединяющий континент с другим малоисследованным материком, высаживались ужасные полчища чужаков, многочисленных и невероятно жестоких. Во-вторых, Берктоль замышлялся и как средоточие коллективной власти, перекрестие торговых путей, религиозный и культурный центр континента.
Правители крупных территорий понимали, что в тяжелейшей обстановке бесконечных угроз им в одиночку не выжить. Удивительно, но в то страшное время великих потрясений: войн, эпидемий, религиозных столкновений и не поддающихся описанию стихийных бедствий, а еще всеобщего одичания, когда воинствующие примитивные племена заполонили континент и устроили вакханалию на обломках древнейших цивилизаций, — общественная и политическая мысль внезапно расцвела как никогда. Передовые идеи мыслителей о едином военном, культурном и торговом пространстве, несомненно, опережающие время, услышали наиболее образованные правители, и ойкумена вдруг объединилась.
Дерзкий замысел удался. Берктоль предотвратил нашествие флатонов, воспрепятствовал двум внешним вторжениям, союзнические армии неоднократно оказывали поддержку дружественным странам, подвергшимся агрессии. Берктоль стал центром ремесла, торговли, искусства, знаний. Великие Юзофы Шераса создавали законы, по которым следовало жить людям, поселениям, городам и странам. Непослушные интолы и вожди преследовались и наказывались. И наконец, Берктоль защищал слабые, невоинственные народы, получая от них плату продуктами их труда — золотом, рудой, мрамором, хлебом, скотом, вином, маслом, мясом, тканями, онисом.
Через сто лет Берктоль стал богатейшим государством континента, а Берктольский союз объединял двести восемьдесят стран, свободных городов и племен. Все они платили ежегодный взнос, а их лучшие отряды входили в огромную союзническую армию, стоявшую укрепленными лагерями в семнадцати разных землях.
В городе Берктоле изначально разместили добровольных переселенцев из стран-союзников: авидронов, яриадцев, плазерийцев, сердесцев, иргамов, медиордессцев, штрихсвандцев. Впоследствии к ним присоединились представители местных народностей. Во времена запрета на рабовладение и работорговлю в Берктоле оказались тысячи беглых рабов. Многие воины успевали обзавестись семьями и по окончании службы оставались здесь насовсем.
Берктоль всегда был привлекательным местом для ищущих еду, кров и защиту, для тхелосов, художников, зодчих, для трудолюбивых мастеровых, для всевозможных корыстолюбцев: торговцев, менял и содержателей акелин. А еще сюда съезжались авантюристы со всего континента в поисках легкой наживы, а
Вся эта разноликая, разноязыкая масса людей постепенно смешалась, породив новую свободолюбивую народность. А попутно образовался и новый язык — берктольский, соединивший в себе в самых невероятных пропорциях все существующие наречия, так что тхелосам только и осталось, что его записать.
В сто третьем году Берктоль называли городом тысячи дворцов. Весь его центр и многие другие кварталы занимали великолепные дома богатейших горожан: берктольских росторов, торговцев, владельцев земельных угодий, военачальников. Но самые величественные дворцы принадлежали правителям — участникам Берктольского союза. Ведь согласно Священной книге Берктольского союза каждому Великому Юзофу полагалось жилище, достойное интола. Размер строения, количество золота, на него потраченного, богатство отделки, роскошь росписей и убранство покоев, имя зодчего, имена привлекавшихся художников и скульпторов — всё это говорило о значимости Юзофа, его весе в Совете, определяло силу и могущество правителя его страны. Дворец каждого представителя был не просто дворцом для жилья, услад или посольских пиршеств, он являлся прежде всего лицом государства, показателем его военной мощи, богатства, благополучия. Поэтому ничего странного не было в том, что интолы состязались в величии и красоте форм своих дворцов, растрачивая на достройки и переделки горы золота и других бесценных материалов.
Так, великолепный авидронский дворец изначально занимал два размера земли, имел четыреста помещений и был украшен одной тысячью скульптур и картин. По истечении ста лет он превратился в дворцовый комплекс, едва ли уступающий какому-либо зданию Берктоля. Он занимал уже двенадцать размеров земли, состоял из двух с половиной тысяч помещений, а работы скульпторов и художников, украшавшие его, не поддавались счету.
Поэтому можно было понять горечь Сафир Глазза, представителя бедного Эйпроса, когда он, даже став Главным Великим Юзофом Шераса, вынужден был жить в скромном дворце своего нищего правителя. Каждый день приходить в Совет, надевать золотую плаву с перевязью, управлять страной стран, вершить судьбы народов, распоряжаться тысячами золотых берктолей и, в конце концов, возвращаться в тесное убогое жилище, которое не могло сравниться даже с конюшнями авидронского дворца.
Сначала Сафир Глазз страдал, испытывал унижение, тайно завидовал, глухо ненавидел. Средств, которые выделялись его интолом на содержание представительства, хватало только на сотню слуг, небольшую свиту и два десятка лошадей. Но через год въедливый посланец Эйпроса обнаружил многочисленные бреши в Слезных заветах Священной книги и незамедлительно издал указ, по которому Главному Юзофу полагалось в год тысячу берктолей на различные нужды. После того как страсти улеглись, Сафир Глазз добился решения о строительстве нового здания Совета Шераса — великолепного дворца, украшенного во многих местах золотом, паладиумом и тектолитом, в котором значительная часть помещений отходила в пользование Главному Юзофу. Потом были еще празднества в его честь, памятники и стелы по всей стране, увековечивающие светлый лик, чеканный профиль на монете, почетное прозвище «Мудрейший» и многое другое. В конце концов, окончательно уверовав в собственное величие и убедившись в безнаказанности любого поступка, Сафир Глазз, сговорившись со многими и заполучив таким образом большинство, провел закон, по которому увеличил срок своего правления в Совете с пяти лет до двадцати пяти. Без права его смещения. Теперь он оказался на недосягаемой вершине, словно поднялся на матри-пилоге до самого поднебесья. Он и правда стал выше своего собственного интола, которому когда-то лобызал ноги. Он стал интолом всего Шераса. Он стал Богом! Главный Великий Юзоф всегда улыбался, когда вспоминал, как при этом трясло Великого Юзофа Авидронии и как плакал Великий Юзоф Медиордесс.