Шереметьево
Шрифт:
Человек окинул взглядом помещение, потянул носом и, нахмурившись, произнес:
– Иван, какого хрена? Куда ты дел этого урода?
– Я тоже рад тебя видеть, Виктор Савельев [9] , – усмехнулся я, пряча в ножны «Бритву». – Правда, не припомню, когда я успел тебе представиться.
– Ерунда, – буркнул человек в черном по прозвищу «Японец». – Ты вспомнил, как тебя зовут, значит, и я это знаю.
– Ты ж вроде обещал не копаться у меня в мозгах? – напомнил я.
9
О приключениях Виктора Савельева
– Они [10] попутал, – отмахнулся Савельев. – Так, понятно. Значит, ты снова отправил его в другой мир.
– Ну не могу я, когда убивают стариков, женщин и детей, – повинился я. – Тем более, что я знаю, как ты собираешься его убить.
– Не можешь? – горько усмехнулся Японец. – Правильно, не можешь. До тех пор, пока старик, женщина или ребенок не убьют того, кто тебе дорог. Или тех…
Я вздохнул. Пожалуй, Виктор прав. Отпустил бы я Кречетова, если б он исполнил свою угрозу и скормил Рудика своему летуну? Не знаю. Честно – не знаю.
10
Они (японск.) – бес, демон.
– Извини, – развел я руками. – Но, может, пора уже отпустить твоих? Дать их душам спокойно существовать в Чистой Земле [11] , не тревожа их эманациями мести?
Виктор скрестил ноги, сел на пол и закрыл глаза.
– Я подумаю, – тихо произнес он. – А сейчас мне нужно побыть одному.
Я не стал спорить, повернулся и вышел из комнаты. В принципе, синоби [12] его уровня вполне может прямо сейчас отыскать невидимый след моего портала и нырнуть в тот, другой мир, куда сбежал Кречетов. Но я надеялся, что этого не случится. Все-таки, убивать старика, засовывая ему взрывпакет в распоротый живот – это неправильно. И, мне кажется, Савельев, несмотря на все его способности и страшную, изломанную судьбу, все же не настолько жесток, как хочет казаться…
11
Чистая Земля будды Амитабхи – рай в представлениях японцев, исповедующих буддизм.
12
Синоби – японское прочтение китайского иероглифа «ниндзя» (в переводе «человек, умеющий ждать; тайный агент»). В древней Японии ниндзюцу и синобидзюцу были синонимами.
Рудика я нашел в соседней комнате, связанного, словно докторская колбаса, с кляпом в пасти, над которым сверкали два круглых глаза. Когда я развязал мутанта, тот, выплюнув кляп, тут же мне предъявил:
– И чего ты так долго?
– Я тебе не книжный супергерой, – огрызнулся я. – Плевками разгонять врагов не умею.
– Тем не менее, разогнал, – хмыкнул мутант. – Ладно, замнем для ясности. И куда мы теперь?
– Для начала нужно найти наш мотоцикл и оружие, а потом уже планы строить, – заметил я. – Но, думаю, туда же, куда и направлялись. В Москву.
Эпилог
Побитый бронебойными пулями мотоцикл докашлял до развалин гигантского торгового центра справа от шоссе – и заглох намертво. Умер от ран, как погибает воин, идущий
Жаль было мне стального коня, до слез жаль, но ничего не поделаешь. Отремонтировать это чудо техники в условиях постапокалипсиса было практически нереальной задачей. Поэтому я вынул из переметных сумок все более-менее ценное, что мы с Рудиком могли бы унести на себе, после чего подкатил мертвую машину к обочине, за которой росли густые заросли хищных придорожных кустов, зафиксировал руль карманным ремешком для связывания пленных, и с силой толкнул.
Мотоцикл тяжело покатился вперед, набрал скорость – и тяжело врезавшись в заросли скрылся в них полностью, будто в омуте утонул. Только из воды достать машину реально, а вот из переплетения колючих, угрожающе шевелящихся ветвей его даже в бронекостюме не вытащить – задушат смельчака живые кусты, а после, вскрыв крепчайшими шипами броню, высосут всю кровь до капли…
– Прощай, дружище, – негромко сказал я.
– Покойся с миром, – всхлипнул Рудик, утерев нос рукавом камуфляжа.
– Ладно, пошли, – сказал я. – Пока еще совсем не стемнело, надо до Купола добраться.
– А зачем? – поинтересовался спир. – Как ты через него проходить собрался? Говорят, в Москву теперь никому пути нет – кроме тех, кто знает, как открыть проходы.
– Ну, значит, поищем тех, кто знает, – усмехнулся я.
До сверкающей стены, взметнувшейся над МКАДом, было от силы полкилометра. Она напоминала гигантское мутное стекло, по которому время от времени пробегали разряды молний. За Куполом смутно угадывались очертания полуразрушенных зданий, похожие на пластмассовые руины в давно немытом аквариуме.
И ежу понятно – не пройти. Зря я проделал такой путь из Петербурга в Москву. Да и нужен ли он был? Стоила ли того цель, которую я себе поставил – увидеть глаза девушки цвета единственного в мире артефакта? Глаза той, чье имя я теперь знал точно. Не странное прозвище «Сорок пятая», данное ей Всадниками в чернобыльской Зоне, а настоящее, человеческое имя? К тому же, если объективно смотреть на вещи, едва ли ей нужен сталкер, битый жизнью, пулями и судьбой, когда рядом с нею наверняка выживший, статный, видный дружинник Данила?
– Сомневаешься?
Голос спира вывел меня из задумчивости.
– Есть немного.
– А ты не сомневайся, – сказал мутант, поправляя на плече свой АКСу. – Жизнь – она сама всё на свои места расставит. Видишь, там впереди костер. Пошли, что ли, погреемся, если пустят – ночь обещает быть холодной.
Действительно, ночи стали заметно прохладнее. Близилась осень, пора тоскливая и промозглая в любом из миров. Особенно это ощущается, когда на душе погано. Пока сюда ехал – не думалось, а тут с каждым шагом почему-то становилось все тяжелее и тяжелее. Но Рудик прав. Как бы ты не загонялся по жизни, тепло и горячая пища нужны организму всегда.
Сумерки сгущались. Огонек костра мерцал впереди, словно маяк, указывающий путь заплутавшим в море опасности и ненависти. Можно было, конечно, и свой костер развести, но лучше, когда возле огня несколько бойцов сидит, а не двое уставших путников. Просто безопаснее так. Так что мы продолжали идти…
И вдруг я расслышал звук, от которого отвык уже очень давно.
Там, у костра, кто-то играл на гитаре, сопровождая мелодию песней. Слов было пока что не разобрать, но на меня немедленно нахлынули воспоминания о чернобыльской Зоне, где у сталкеров не было иного развлечения, кроме как посидеть у костра после рейда и послушать того, кто знал хотя бы три блатных аккорда и мог исполнить хоть что-нибудь. Неважно что, лишь бы немного отвлечься от ежедневного кошмара, который зовется сталкерскими буднями.