Шерлок Холмс и дело о крысе (сборник)
Шрифт:
– Тогда нельзя терять ни минуты. Нужно как можно скорее вернуться в Барт – Бог даст, мы не опоздаем.
Поездка в кэбе с Бейкер-стрит в лечебницу Святого Варфоломея тем утром стала, пожалуй, самой мучительной в моей жизни. Обыденность происходящего лишь усиливала ощущение кошмара. Кэбмен гнал лошадь как только мог, но было позднее утро, жизнь на столичных улицах так и кипела, и продвигались мы до ужаса медленно. На Колдер-стрит пришлось сильно задержаться, потому что у какой-то колымаги сломалось колесо. Поток экипажей обтекал ее, двигаясь по единственной полосе на
Прошла целая вечность, и вот кэб наконец остановился у ворот лечебницы. Мы вошли через служебный вход. В коридорах было немноголюдно, хотя на пути в морг нам попалось несколько сестер милосердия и два врача. По счастью, они были погружены в собственные заботы и не стали задавать никаких вопросов – собственно, вряд ли вообще нас заметили. Мы спустились в подвал, и на меня накатили самые мрачные предчувствия. Я понимал, что дело это мне не по плечу, что мне страшно не хватает мудрого совета моего друга Шерлока Холмса.
Мы крадучись подошли к дверям морга.
– Я, пожалуй, войду первая, – прошептала Элис. – У меня, по крайней мере, есть право здесь находиться.
Я кивнул и стал смотреть: она подошла к дверям, толкнула створку. Оказалось, что дверь не заперта. Элис распахнула ее, заглянула внутрь, потом поманила меня следом. Мы вместе шагнули в мрачное помещение. Все здесь осталось таким, каким было при мне. Ни время, ни прогресс не коснулись этих стен, мне предстало именно то, что сохранилось в моей памяти: сводчатый потолок, блестящий от сырости, неровный слой грубо обтесанного камня, тускло мерцающий газовый свет, каменные возвышения. На одном из них лежало тело, накрытое простыней. Сердце мое дрогнуло от радости. Я бросился вперед и сорвал простыню – под ней оказался сморщенный старец с ампутированной рукой. Несколько секунд я смотрел на него в ужасе, потом диким взглядом обвел комнату.
Хрипло застонав, Элис произнесла слова, которые и так уже стучали у меня в мозгу:
– Мы опоздали. Его куда-то увезли.
Не медля ни секунды, мы выскочили из морга и помчались к огромной печи. В конце коридора спустились еще ниже, на сей раз по железному помосту, миновали две распашные металлические двери и вошли в крематорий. Сразу почувствовали, как поднялась температура, и услышали приглушенный рев «Прожорливого дракона».
Мы подбежали к закрытым дверям печи. На полу валялась смятая простыня.
– Чего, уже следующего привезли? – раздался у нас за спинами чей-то голос.
Обернувшись, мы увидели приземистого старичка в драном защитном костюме.
– Привет, Билл, – ласково обратилась к нему Элис. – Доктор Уотсон, это Билл, наш главный специалист по этой печи – так ведь, Билл?
Билл ухмыльнулся.
– Ну, уж не мне говорить на этакое «да» или «нет», но в любом случае, спасибо на добром слове.
– Гляжу, ты только что обслужил клиента?
Элис задала этот вопрос просто и по-деловому. Тем, кто каждый день имеет дело со смертью, привычно называть трупы «клиентами» – так они пытаются отрешиться от мрачной реальности.
Билл кивнул и пососал пустую трубку.
– Да всего с четверть часа.
– А как его звать?
Билл покачал головой и улыбнулся странной, покровительственной улыбкой.
– Какие тут имена, сестра. Ко мне они попадают уже безымянными.
– А вы посмотрели на… клиента, прежде чем…
– Да уж посмотрел, сэр. Смотреть я на них всегда смотрю, да еще и говорю пару слов. Желаю всего хорошего на том свете и прошу передать привет моей Саре, ежели вдруг доведется ее там встретить.
– И каков он был? Ваш последний клиент? – спросил я, причем голос прозвучал настойчивее, чем мне самому хотелось.
Билл ответил не сразу, вместо этого надел две огромные асбестовые рукавицы и открыл одну из дверей печи. Комната тут же наполнилась оранжевым сиянием, исходившим от мечущегося внутри пламени. На нас, точно пустынным ветром, пахнуло жаром. Мы с Элис инстинктивно отпрянули, Билл же не тронулся с места. Видимо, долгие годы кормления «дракона» приучили старика сносить его ярое дыхание. О том же свидетельствовала и сухая, задубевшая кожа.
Билл вгляделся в мерцающие янтарем недра печи, а потом покачал головой.
– Не, от него одни уголья остались. Еще довольно молодой. Жалость-то какая. Стариков отдавать «дракону» как-то легче. А вот когда дите какое отправляешь, так сердце прямо кровью заходится.
– Вы не заметили ничего необычного? – спросил я, уже приготовившись к худшему.
– Необычного? – Слово это, кажется, озадачило старика. – Вроде как нет. Ничего в нем не было необычного. Правда, лицо у него было совсем посиневшее. Вроде как его крепко избили, перед тем как он отдал концы. Все распухшее и в синяках.
Глава восьмая
В трюме
Мы с Элис с тяжким грузом на сердце вышли из Барта тем же путем, которым и вошли, все так же стараясь оставаться незамеченными. Редко когда я столь отчаянно нуждался в помощи моего друга Шерлока Холмса, как в тот час. Я был подавлен и растерян, будто заблудился на темной дороге, без единой путеводной нити. Я понятия не имел, что делать дальше.
Едва за нами затворились ворота лечебницы, я остановил кэб, и мы в молчании покатили обратно на Бейкер-стрит, обуреваемые каждый своими печальными мыслями. В мозгу моем со все нарастающей скоростью крутились бесконечные вопросы. Почему Стэмфорда убили? В том, что это убийство, сомнений не оставалось. Какую страшную тайну поглотил вместе с ним огонь? Как его смерть связана с похищением моего друга? Какую роль сыграл в этой мрачной истории Джосайя Бартон? И где же, где Шерлок Холмс? Я горячо молился об одном: чтобы он не разделил судьбу Стэмфорда. При этой мысли в груди у меня похолодело, а желудок скрутила какая-то глубинная, гложущая боль. Я никогда не был так озадачен и выбит из колеи.
– Я понимаю, что ты хотел бы узнать мнение мистера Холмса по этому делу, Джон, но при нынешних обстоятельствах нам, разумеется, нужно обратиться в полицию.
Мы вернулись в нашу гостиную на Бейкер-стрит, и то были первые слова, которые Элис произнесла после выхода из Барта.
Я медленно покачал головой:
– Я не уверен, что полиция в состоянии нам помочь. Нам нужно собрать больше сведений, улик, доказательств, а уж там идти к ним. Что не меняет одного факта: я не знаю, что делать.