Шерлок Холмс Мценского уезда
Шрифт:
Он меня внимательно выслушал, задал несколько вопросов и, сделав паузу, веско отправил меня снова на МРТ.
– Голоса в голове, это галлюцинации и, если ты с ними начинаешь общаться, это уже признаки психоза, но с другой стороны, я не вижу у тебя никаких нарушений когнитивных функций, да и твое критическое отношение к окружающему, а особенно к проблеме, выпадает из картины. Но на фоне твоих головных болей все это выглядит не очень хорошо, поэтому давай сначала посмотрим, что у тебя в голове, сдашь анализы на гормоны, а уж потом
– Я что, идиот? С моим УДО могу сразу загреметь далеко и надолго.
– Правильно, и МРТ, если есть финансы, сделай лучше в разных клиниках, так сказать, для гарантированного результата.
Ну и я, конечно, получив достаточно мотивирующую накачку, понесся выполнять поставленную задачу, и ближе к обеду снова был у друга. Анализы крови, конечно, надо было ждать пару дней, а вот МРТ и описание он внимательно изучил и, покачав головой, спокойно и как-то задумчиво проговорил:
– А все нормально. Я никаких проблем не вижу. Ни опухолей, ни сгустков. Ничего. Голова нормального здорового человека твоего возраста. Да и общее состояние как-то не способствует появлению галлюцинаций.
– Саша, и что мне делать?!
– Давай пока понаблюдаемся. Интересно, что тебе будут рассказывать эти голоса и к чему принуждать… – и тон этой фразы, и характерный взгляд профессора не обрадовали.
Ну вот так я и поехал на работу после обеда с расстроенными чувствами – ведь фактически ситуация не прояснилась и уровень самоконтроля нужно увеличивать до запредельной высоты.
Опять прошло пару дней и вроде как все стало нормализовываться, но на третью ночь опять началось представление «Сельский час для полуночников». И что интересно, я не спал, а так, вошел в режим неглубокой полудремы. Да и Шиза-Один теперь говорила достаточно понятно и вполне по делу.
«Ответь, ты нужен».
«Здравствуй, Шиза-Один».
«Что за Шиза-Один?»
«Это я тебя так называю, чтоб не сойти с ума».
«Как будет угодно, это твое право. Но ты нужен и должен помочь».
А вот это меня задело – даже если это мой бред и галлюцинации, то я все равно никому не позволю себя нагибать.
«Я никому ничего не должен. Кому был должен, либо вернул, либо простил. Сейчас я просто человек божий, иду по жизни, никого не трогаю».
Агрессия моего ответа явно озадачила мою галлюцинацию, и она как-то сменила тон.
«Не злись, Ушедший. Действительно нужна помощь, не стала бы тревожить по пустякам. Дело божеское – сироте убогой помочь, справедливость восстановить, наказать извергов-предателей».
Я умудрился даже во сне усмехнуться. Становилось все интереснее и интереснее и как-то точно не вписывалось в мои понятия о бреде.
«Ух, какая Шиза у меня правильная и говорливая. Ну, давай рассказывай, что там у вас случилось и чем зек вам может помочь».
Пауза, и теперь очень осторожно заговорила Шиза-Два, нежным, дрожащим от перепуга голоском явно молоденькой девушки.
«Уважаемый Ушедший, мой отец полковник Арцеулов Аристарх Петрович штаб-офицер Российской Императорской армии был обвинен в предательстве и лишен всех чинов и наград. Не перенеся позора, застрелился. Мой брат прапорщик Арцеулов попытался восстановить честное имя отца, но был обвинен в попытке смертоубийства, также лишен всех чинов и сослан на каторгу. Мою матушку от горя хватил удар, и мы практически без средств существования живем в Мценске у родственников матушки, которые не бросили в трудный час. У меня ничего нет, кроме женской добродетели…» – и она замолчала, как я понял, борясь со слезами.
Я выдержал паузу, явственно слушая всхлипы, и наконец-то ответил:
«Так чего ты хочешь от меня?»
«От вас?»
Она на несколько мгновений замолчала и с новой интонацией, в которой уже были слышны сила и жесткость, проговорила:
«Справедливости и кары тем, кто оболгал моего отца и брата, кто виновен в том, что моя матушка не может ходить, говорить и каждый день гаснет от тоски. Кары им, так как я уверена, что это одни и те же люди, не побоявшиеся кары божьей за свои прегрешения».
Я усмехнулся. Как-то все уже странно звучало.
«Хочешь их определить, доказать вину и завалить?» «Завалить?» – не поняла она моего сленга.
«Ну, в смысле ликвидировать, убить…»
Опять пауза, видимо, девушке было трудно это сказать, но прошли мгновения, и она с силой и злостью выдавила из себя:
«Они должны ответить за всё».
Я опять усмехнулся.
«Ну а если это люди, занимающие большие посты? Сфабриковать обвинение в предательстве и отправить на каторгу офицера по подставе, для этого нужны немаленькие связи на высоком уровне».
Опять, несмотря на мой сленг, она меня поняла и уже спокойно ответила:
«Перед судом божьим все равны».
Хм, очень прочная позиция, сбалансированная, мотивированная и как-то уж созвучная моей ситуации. Тут, возможно, у меня крыша едет, и подсознание, настроенное на месть, начинает как-то обыгрывать ситуацию, которую я давно загнал куда-то глубоко, и во что это может вылиться, даже думать не хочется. Но все-таки решил довести разговор до логического завершения и уже утром однозначно идти к другу-психиатру, сдаваться с повинной.
«Хорошо. Мне для начала нужно кое-какие ответы, чтоб принять решение».
Она слишком поспешно ответила:
«Конечно-конечно».
«Мне необходимо знать, где служил ваш батюшка, когда это все произошло, какой у вас сейчас год, и где вы сейчас проживаете».
«Батюшка служил в штабе 13-го армейского корпуса, и его обвинили в передаче каких-то планов наступления туркам в начале 1878 года. Сейчас конец марта 1881 года и живу я с матушкой в Мценске».
«Хорошо. Пока этого достаточно».