Шерлок Холмс в России. Старый русский детектив
Шрифт:
Но вот в одной из библиотек нам посоветовали обратиться к некоему Девлею, старому англичанину, проведшему почти всю жизнь в Орле.
Раньше он был химиком, а затем открыл в Орле химическую красильню, дававшую ему хороший доход.
Узнав адрес красильни, мы направились туда и вскоре без всяких церемоний и к величайшей радости мистера Девлея познакомились с ним.
Узнав о нашей нужде, старик Девлей самодовольно кивнул головой.
– О! В перечитывании наших старых газет я нахожу себе утешение в этой варварской стране, – произнес он с гордостью. – «Таймс» я выписываю в продолжение двадцати восьми лет, и до сих пор у меня не пропало ни одного листа.
Квартира мистера Девлея помещалась в одном дворе с красильней.
Он провел нас туда, представил своей жене и приказал подать старые газеты.
Каждый год у него был собран в отдельную папку и тщательно подклеен по номерам, что значительно облегчало работу по розыску нужной статьи.
Слегка подумав, Холмс потребовал номера, вышедшие девятнадцать, двадцать и двадцать один год тому назад.
В это время любезный хозяин приказал подать бутылочку виски и содовую воду, и, пока Холмс, уткнувшись носом в порыжелые газеты, углубился в их чтение, мы занялись любимым английским напитком.
Прошло более часа.
Но вот Шерлок Холмс вдруг радостно стукнул ладонью по кипе газет.
– Так и есть! – воскликнул он радостно. – А ну-ка, дорогой Ватсон, пойдите сюда! Я покажу нам прелюбопытную штучку, несмотря на то что газете этой лет двадцать.
Я подскочил к нему.
– Как вы думаете, милейший доктор, кто могла бы быть наша красавица клиентка?
– Графиня? – спросил я, страшно заинтересованный.
– Да.
– Но откуда же я могу знать это? – я пожал удивленно плечами.
– Вы, конечно, скажете: нищая мулатка, приемыш графа?
– Конечно.
Шерлок Холмс загадочно улыбнулся.
– Думать так – большая ошибка, – ответил он. – Представьте себе, Ватсон, что у себя на родине она была много знатнее и богаче, нежели здесь, несмотря на титул графини и состояние графа.
– Черт меня возьми, если я понимаю хоть что-либо из этой чепухи! – воскликнул я.
– А между тем это открытие я сделал очень просто, – невозмутимо проговорил Холмс. – Неужели же, Ватсон, в рассказе графини о своем происхождении вы не чувствовали натяжки и больших недомолвок?
– Конечно, чувствовал! – признался я. – Но что же может сказать женщина, сама не знающая о себе ничего и говорящая о своем прошлом лишь со слов другого?
– Вы совершенно правы, – согласился Холмс. – Но не значит ли это, что человек, сообщивший ей о ее прошлом, лгал. Если бы он не лгал, его рассказ не страдал бы подобными дефектами.
– Верно…
– Вот то-то и есть! Слушая рассказ графини, я сразу обратил внимание на это, но самое сильное сомнение запало мне в голову лишь тогда, когда она произнесла свою девичью фамилию. Беналираджева! Не правда ли, странно давать такое имя ребенку, которого вывозят в Россию, крестят и собираются воспитывать? Но, кроме того, эта фамилия не вымышлена. Я слишком хорошо помню имя, прославившееся в свое время в Индии. И вот теперь я нашел его снова. Слушайте-ка, что я прочту вам из давно забытых времен.
Холмс поднес к глазам порыжелый газетный лист и прочел:
– «Телеграмма из колоний. Индия. Бомбей.
Туземское население страшно взволновано невероятно дерзкой кражей, имевшей место недалеко от Бомбея во дворце местного раджи Бен-Али. Славящийся своим богатством и влиянием на население, всеми уважаемый раджа Бен – Али в день совершения преступления выехал на охоту, оставив свою годовалую дочь Ирру дома. Раджа Бен-Али красавец собою и женат на англичанке из очень хорошей семьи. Благодаря этому маленькая Ирра вышла цветом кожи более похожей на европейскую девушку, нежели на индианку. Ирра – единственная дочь у раджи, и родители боготворили ее. Когда Бен-Али уезжал на охоту, Ирра вместе с нянькой гуляла в окрестностях замка. Видя, что нянька с ребенком долго не возвращаются, во дворце встревожились. За нянькой послали людей и вскоре ее нашли недалеко от дороги мертвой, с колотой раной в груди. Ребенок исчез. Поднялась страшная тревога, тысяча конных и пеших были разосланы во все концы, но поиски не увенчались успехом. Ирра исчезла. Приехавший раджа удвоил поиски, назначив крупную награду тому, кто найдет ребенка, но и это не имело успеха. Английская полиция также поставлена на ноги».
Окончив чтение, Шерлок Холмс опустил на колени газетный лист и посмотрел на меня. Я был сильно взволнован.
– И вы думаете… – начал было я, но Холмс перебил меня.
– Дочь раджи Бен-Али, маленькая Ирра, похищенная двадцать лет тому назад близ Бомбея, найдена. Единственная наследница одного из самых богатых людей Индии стала русской графиней.
Холмс умолк и глубоко задумался:
– Да, дорогой Ватсон, в этом деле надо действовать с величайшей осторожностью. С жизнью молодой женщины связана тайна, разрешить которую наша задача.
Просидев у мистера Девлея около получаса, мы простились с радушным хозяином и ушли.
IX
Но домой мы не пошли.
Выйдя на улицу, Холмс остановился в раздумье.
– Прежде всего нам нужно подкрепить свои силы хорошим куском ростбифа или чего-нибудь другого, – произнес он. – Пойдемте же, Ватсон, в ресторан, а то скоро уже настанет вечер.
Мы зашли в один из ресторанов, заказали себе холодный ростбиф и жареную курицу с рисом.
Когда наш аппетит был удовлетворен, Холмс обратился ко мне:
– Вас, дорогой Ватсон, я попрошу подежурить всю сегодняшнюю ночь в доме графини. Не говорите ей ничего о нашем открытии и зорко следите за улицей и двором. Я же отправлюсь на кладбище и завтра утром приду к графине. Прислуге она должна сказать, что вы близкий родственник ее мужа, приехавший из какого-нибудь другого города.
Мы расстались.
Я сделал все, как было мне сказано Холмсом.
Почему-то мне казалось, что за графиней кто-то следит, и я посоветовал ей на время переменить спальню, выбрав для себя комнату в противоположном конце квартиры.
Она послушалась моего совета и устроилась в небольшой гостиной, имевшей ход лишь во вторую гостиную.
В одиннадцать часов вечера молодая женщина легла спать, а я, потушив в доме огни и осмотрев запоры, остался дежурить.
Сняв ботинки, я неслышно скользил из одной комнаты в другую, зорко наблюдая за двором и улицей.
Во дворе, кроме меня, были и другие сторожа. Это были две огромные овчарки, способные задушить медведя.
Днем они сидели на цепи, а ночью их выпускали на волю, и они не давали проходу не только чужим, но даже своим людям, всем, кроме графа, графини и кухарки, которая кормила их и которой поручалось сажать их на цепь и спускать на волю.