Шерсть седой овцы
Шрифт:
«Я уже устала! Только всё вылижу – и снова кончает! Уже какой раз…» - Хэнни устала от своей новой работы довольно быстро, а это означало… что Макс реально нравились подобные вещи. Может её удовлетворял язык Хэнни… А может я был причиной её экстаза, но факт оставался фактом. В свои последние минуты она оставалась совсем без сил. Её улыбка никак не исчезала, а сердце в её груди колотилось без перебою. А ведь я тоже был на пределе.
«Давай опустим её на коленки… и пока ты будешь кормить бедняжку Макс – я позабавлюсь с твоей дырочкой~» - идея Хэнни мне не нравилась. О-очень уж не нравилась. Если Макс захочет опробовать чего-то нового – я ей позволю, но а на счёт моего зада…:
– «Только попробуй пристроиться ко мне! Будешь убираться не только за ней! Я тебе это гарантирую!» - Я говорил это не на шутку. Если она хоть что-то всунет
«Всё! Достаточно! Это уже перебор! Хэнни, пока не перемоешь все полы в мастерской – не выпущу! И даже не думай потом завлекать девчонку к подобным занятиям! Шизанутая выхухоль…» - мой командный рёв был ясен. Хэнни была обижена, но она всё же взялась за тряпку и ведро, упав на пол. Ну а Макс… Если ей стало хреново от всего этого – это очень даже хорошо! Она не будет терзать меня подобными занятиями, ибо ей это вредно! Девчонку нужно было уложить в кровать и дать отдохнуть. С Хэнни я оставлять её не позволю! Она реально убьёт беднягу своими ловкими пальчиками! Вывернет её наизнанку от оргазма! Мне пришлось терпеть её в своей кровати. Положить у стены, лечь рядом и терпеть её тяжёлые вздохи. Я даже блокнот положил на её подушку, чтобы ей было что обнять. Но вот обняла она меня… А на блокноте, усталой рукой, написала вообще что-то неразборчивое. Словно курица лапой! Вскоре я успел расшифровать её послание: «Простите за неудобства, Хозяин.»
«Как же вы мне надоели… Я ненавижу, когда меня называют «Хозяин»! У меня есть имя! Гоул! Обращайтесь ко мне по имени, черт вас дери!» - я высказывал своё недовольство шёпотом, но со злостью. Спокойной злостью. И эта злость не смыла усталой улыбки с лица девицы. Макс лишь лениво кивнула мне, удобнее устроившись на кровати. – «Как ощущения?» - Я задал вопрос в шутку. Даже усмехнулся, наблюдая за её лицом. А шутку Макс не поняла. Впилась глазами в свой блокнот и начала строчить с румянцем на лице. Она успела написать целое Эссе на вопрос, который она не поняла:
«С каждым движением внутри моего горла я впадала в транс. Я не могла дышать, у меня кружилась голова, жжение в горле не позволяло думать. И странный, сильный, но сладкий запах витал у самого кончика моего носа. А если я пыталась вдохнуть его – вы входили глубже в меня, не позволяя мне вдохнуть его. Это как если тебя дразнили конфетой, которую ты едва-едва можешь лизнуть. В горле всё пульсировало. Сердце стучало в такт вашему органу. Когда яички стучались об мой нос – я хотела чихнуть, и это лишь сильнее раскаляло чувства в моём животе. Всё внутри меня кипело и хотело вырваться из меня. Я даже запищать не могла от удовольствия, вжимая в себя каждый возможный сантиметр и пытаясь проглотить запретный плод. Ещё бы чуть-чуть, и он бы коснулся моего сердечка. Ткнул бы меня в сердце и увёл меня на седьмое небо. Мне… очень понравилось, Господин Гоул.»
Читал я этот ответ с широко раскрытыми глазами. Проводил глазами по каждой строчке, иногда читая повторно. Она… серьёзно наслаждалась этим? Всё это она чувствовала? И она всё ещё стесняется меня после этого, а не опошляется и желает насладиться этим ещё?
«Я не об этом… ну да ладно.» - мне пришлось вырвать листок с этим текстом и кинуть его в угол. Даже думать не хочу об этом. Мерзость… Когда я вернул блокнот обратно в руки молчаливой шалуньи – она написала что-то на блокноте и отвернулась к стене с широкой улыбкой, передав блокнот мне. Что я ещё мог сказать себе после надписей: «Обещаю. Это больше не повторится, Господин Гоул.», кроме как:
– «Сильно в этом сомневаюсь…»
========== Сезон II: Часть вторая: Лишние руки. ==========
Первые дни с Макс… Черт, как же мизерно я выгляжу рядом с этой девой! Я попал прямо в яблочко, приютив её у себя дома! Макс была самым настоящим трудоголиком и автодидактом. То бишь, она занимает свои руки всем, чем только можно, а если чего не знает – спокойно наблюдает и учится. Девчонка стала настоящим кладом, если не сокровищем. В первый же день она попросила у меня разрешения: «Поменять освещение и проводку». Когда-то давно я пытался сделать хорошее освещение в доме и потратил на это довольно много материалов и сил, превращая свой дом то в электрическую ловушку, то в рейв-шоу… В общем, Макс спёрла амперметр, гаечные ключи, кусачки, пару метров изоляции, резину, провода разных сортов и исчезла в моём доме, ползая то внутри, то снаружи. А через часа четыре, пока я сидел снаружи и наблюдал за работой Хэнни, которая изо всех сил пыталась привлечь моё внимание и мыла коров… Нет, не так… Пока я наблюдал за её попытками вымыть коров своей грудью или задницей, обмочив себя до нитки и упав в грязь лицом несколько раз (я рыдал со смеху, когда это происходило) – Макс сделала абсолютно всё, что хотела! Мне теперь не приходилось подзаряжать лампы вручную каждые две с половиной недели! Мне теперь не приходилось надеяться на солнечные лампы и хорошую проводку! Да и вся моя, чёрт её дери, электрическая сеть была перекорчёвана и переделана до неузнаваемости! Макс даже создала для меня чертёж, в котором была указана каждая проводка и цепь со всех шести сторон! Да! С шести! Со стен, потолка и пола! А на мою благодарность она отзывалась с лёгкими красками, ибо её баснословная работа просто не могла оставаться без награды. Всё, чего она у меня попросила – рабочую одежду.
«Я могу сшить ей юбочку и блузку! И красиво, и просторно, и не мешает ничему! Даже глаз Гоула будет чем порадовать, м?» - Хэнни всё ещё ничему не научилась. Дура дурой, день за днём. Но её предложение сшить одежду было довольно… привлекательным. Если уж она умеет шить одежду – пусть шьёт. Даже если она сошьёт «по-китайски» - пофиг. Хоть чем-то дельным руки займёт. А что на счёт рабочей одежды для Макс… Я поделился с ней своей одеждой: Мои рабочие штаны болотного цвета (просторные, мешковатые) и рубаху. На счёт размеров ни я, ни Макс, не думали. Я просто обрезал всё лишнее прямо на её глазах, дал ей ремень и сказал: «Надевай». Вот и вся история. Да и Макс выглядела довольной, примеряя свою новую одёжку. Это был временный выбор, но и решение проблемы я уже успел найти:
– «Потом отправлю Хэнни с Соломкой в город. Найдут замену этому рванью и будешь ходить в нормальной одёжке «прямо с иголочки». Потерпи.»
Лишних вопросов Макс не задавала. Да, я помню про тот факт, что она не умеет говорить, но и дёргать меня за рукав с лишними вопросами она не хотела. Каждый раз, когда я занимаюсь работой – Макс тоже занимала себя делами. Читала книги, рубила и колола деревья, помогала Хэнни (и довольно часто). А если на её ум придёт что-то абсолютно безумное… Настолько безумное, что я должен знать об этом – она обязательно спросит разрешения. И я соглашаюсь! Блин… Я даже помогаю ей с этим! Дополнительная пристройка в доме! Какой-нибудь выпендрёжный механизм! Да что только мы не сделали с моим местом! Я и дом расширил с ней, сделав для неё комнату, и сделал туалетную комнату! Пересобрал машины на ферме и увеличил её! А ещё ей на ум пришла идея о «секретном механизме», который посылал старую живность на убой! Хэнни же она сказала, что сделала мойку для старого скота, которая облегчит ей работу, хотя на самом деле она сжигала и разделывала коров на части, даже не замечая этого. Одно нажатие кнопки – коровка исчезала прямо на её глазах и перемещала к машине, которая линчевала безмозглое животное на шашлык. Её только волновал вопрос: «А куда она делась?». Ответ на свой вопрос она нашла только на третий день, вздувшись на нас обоих. Ну а механизм… Его пришлось разобрать. Вот такие дела.
Где-то под конец недели я стал чуть-чуть… нервным и обеспокоенным. Последнюю партию нужных вещей для магазина я успел отдать Соломке, и она теперь приходила только для того, чтобы осмотреть и поговорить с Макс… или выпить со мной пива. И раз ей больше нечего у меня забирать – мне тоже… чесать нечего. Я ходил из угла в угол, заглядывая то в пустые вагонетки, то в сундуки. Макс же послушно читала книги в своей комнате, но и она не знала чем заняться. Читать – единственное занятие, которое было у неё на уме. Ну а Хэнни… с ней ничего не менялось. Стало скучно – морковь в руки и в свою комнату… пищать и стонать. Эх… Ну почему я не могу поменять Макс и Хэнни местами? Сделать одну полезной и голосистой, а другую – молчаливой… и тоже полезной?