Шесть черных свечей
Шрифт:
Энджи как раз думает об этом, когда ей слышится имя «Бобби».
— Алло? Бобби? Это ты? — говорит Кэролайн.
Энджи направляется в комнату. Она не торопится. Это даже не прогулочный шаг. Она просто ненавязчиво
— Бобби? Не вешай трубку. Прошу тебя, Бобби! — клянчит Кэролайн.
Энджи смотрит на Кэролайн. Кэролайн смотрит на Энджи. В их взглядах родственная связь. Этот момент — венец всего безумного вечера. Вот когда проявилась любовь Кэролайн. Сестры все думали, где эта любовь, и никак не могли отыскать. А Энджи всегда знала, где таится чувство. Оно в глазах. Безусловная, нерассуждающая любовь всегда во взгляде.
— Ладно. Ладно, мы можем поговорить? — спрашивает Кэролайн в трубку.
Бобби интересуется, ушли Девочки или нет. Кэролайн смотрит на Энджи.
— Да. Они все ушли. Да, я уверена.
Энджи ерошит Кэролайн волосы и возвращается в кухню. Перевернуть тост — и полный вперед.
В гостиной Кэролайн умоляет:
— Как насчет того, чтобы встретиться завтра?
Бобби что-то отвечает, типа: «Вот уж хрен — после всего того, что вы, ведьмы проклятые, со мной сделали?»
— Я просто хочу поговорить.
На этот раз Кэролайн вроде как удается склонить Бобби на свою сторону. Он, наверное, представил себе, что будет, если его разлучат с ребенком. Надо отдать ему должное, он любит мальчика.
— Буду только я, обещаю, — говорит Кэролайн.
Бобби соглашается. Это, по мнению Энджи, хороший знак.
— У «АСДА». В час дня. Спасибо, Бобби. Лю… Повесил трубку! — сообщает Кэролайн.
— Все в порядке?
В тоне Энджи нет и намека на сарказм, ничего такого. Просто один человек спрашивает о чем-то другого. В глазах у Кэролайн поблескивают искорки надежды. Глаза у нее давно уже так не блестели.
— Мы встречаемся завтра.
— Вот и чудненько, пойдешь и встретишься с ним, — говорит Энджи.
Она крепко прижимает к себе Кэролайн — посередке пятиугольника. Посередке ковра. Посередке комнаты. Посередке квартиры. Посередке района. Посередке города. Посередке страны. Посередке планеты. Посередке Солнечной системы. Посередке Галактики. Посередке Вселенной. Посередке ночи. В конце повествования. Вся Вселенная — это слезинка. И в этой слезинке надежда и ожидание. И единственное, что правит надеждой и ожиданием, — это любовь. Любовь правит Вселенной.