Шесть дней из жизни дознавателя
Шрифт:
В скором времени он понял, что, обладая милицейской ксивой, а в его руках это пошлое название было к месту, он стал вхож в милицейский мир, доселе считавшийся некой грязной нишей, в сравнении с другими правоохранительными структурами, такими как ФСБ и прокуратура. Оказалось, что на милицейском уровне иногда вопросы решаются быстрее и дешевле, нежели всё время обращаться через влиятельную силовую элиту.
Заводил знакомства. Мог решать вопросы в ГИБДД, чтобы не лишали прав. Мог раздобыть красивый государственный регистрационный знак. Многие отморозки стали обращаться к нему. По мере необходимости пытался отмазывать и от уголовных преступлений, если его дружки увлекались, например,
Габоронов же был с абсолютно другого круга. Простая семья, родители далеки от юриспруденции. После школы при выборе профессии Габоронов подошёл к дедушке Ивану Архиповичу, который рассудил так:
– Давай скупо, практично и со здравым смыслом: живём мы в маленьком селе, около небольшого городка. Без особо больших предприятий в округе. В наше время кругом учат в основном на юристов или экономистов. Выбирай юридический. Законы будут нарушать всегда. Без работы не останешься! Да и язык у тебя там, где надо. Хрен тебя переспоришь…
– Кто бы говорил, – подметил внук, – Значит юридический… Деда, а кем работать, юристом? Что они делают? Знают законы?
– Что нам известно об этой профессии в наше время? Скорее всего, в перспективе нужно будет стремиться стать адвокатом. Они вроде хорошо зарабатывают. Плюс ко всему, защищают обездоленных и невинно обвиняемых. Но в процессе обучения ты начнёшь понимать: чтобы стать адвокатом, нужен юридический стаж. Связей у нас нет, мы люди простые, поэтому всё самим нужно проходить. Получить стаж без опыта сейчас никак. Значит, по окончании одна дорога: туда, где текучка сотрудников, где приходят и уходят на раз-два. Там потребность в служащих не уменьшается, а только увеличивается. Туда возьмут всегда. Там то стаж и опыт получишь. И вот ты, такой красивый, несмотря на то, что немного лопоухий парень, чтобы выйти из замкнутого круга с опытом и стажем, отправишься на службу в правоохранительные органы… Я как-то слышал, что в милиции есть должности, на которых долго не задерживаются. А ты потерпишь. Понятно, что с детства ты не мечтал стать милиционером. Но тебе придётся этим заниматься. Будешь охранять право, установленное властью в его задуманном, широком понимании. Правда, чтоб туда пойти, нужна будет служба в армии. Парень ты крепкий, широкоплечий. Зря, что ли, плаванием занимался? Отслужишь без проблем. Я служил, отец вон, тоже. И ты будешь…
– Милиция – это хорошо, – подтвердил папа Габоронова, – вон у меня одноклассник, в сорок пять лет уже на пенсии. Неплохой вариант! Всю жизнь на посту простоял, тяжелее жезла ничего в руках не держал. Все побаивались с ним отношения испортить, посему относились к нему с таким видимым уважением. А мне ещё до шестидесяти пахать…
Семейный совет Габороновых так и решил. При чём не один из них понятия не имел о работе милиции! Какие это были текучие должности? Сколько зарабатывают адвокаты? Ничего не ведали! Данную схему бегло подсказал один «знакомый» юрист деда Габоронова. Его так и звали: «Юрист». Чем занимался, где работал – никто не вникал. Считался умным белым человеком лишь по одному названию. Он иногда приезжал вместе с женой проведать её бабушку, жившую в одном селе с Габороновыми. Вот дед, выловив как-то Юриста, раздобыл план действий для внука на всю жизнь.
Дед работал каменщиком, слесарем, стропальщиком, штукатуром-маляром и немного сварщиком. Папа Габоронова всю жизнь проработал на железной дороге машинистом. Они знали непонаслышке, что такое тяжёлый труд и ночные смены. И такую участь они Серёже не желали. Поэтому советовали туда, о чём судили только со стороны. Им казалось, что в милиции работать хорошо и престижно. Сергей, чтобы «выбиться в люди», следовал намеченному плану.
Если спросить о желании самого Серёжи после школы, то мальчик, конечно, мечтал кем-то стать. Но, к сожалению, выбранная профессия кинооператора никак не умещалась в сознании сельских жителей как серьёзная профессия.
С детства Серёжу интересовала фотография. Дедушка подарил внуку советский плёночный фотоаппарат – «Смена». Серёжа научился печатать фотографии: проявитель, закрепитель, фиксаж [3] … Закроется в ванной комнате с красным светом, выносит потом фотографии, хвастается – всем нравится. А когда он увидел у крёстного видеокамеру, так не на шаг от него не отходил. Его эта магия видеозаписи завораживала. А видеомагнитофон! А переписывать записи с одной видеокассеты на другую! Это была страсть Сергея!
3
Химический раствор, в котором промывают фотографический негатив.
Но когда дошло до момента выбора ВУЗа для поступления, идея с кинооператором на семейном совете сразу отмелась, как не реальная, не серьёзная и глупая. Прозвучали вопросы: «Где этому учат? – В Москве, если только! И учат ли на это вообще? Кто туда поедет? На что туда поедет? Где там жить?» Задавались какие угодно вопросы, на которые шестнадцатилетний парень без Интернета ответить не с мог. Источником знаний о внешнем мире был телевизор, в котором в указанной сельской местности вещал лишь «Первый канал». В последствии и «РТР» добавился. Но на поставленные взрослыми вопросы и там ответ не транслировали. Телефон-то проводной провели где-то ко второму курсу университета, в году так две тысячи втором…
Все эти нахлынувшие воспоминания и размышления о своём месте в этом огромном мире после звонка Чёрного были оборваны зашедшей в кабинет Ольгой Юрьевной:
– Габоронов, что сказал Десяткин? Когда придёт?
– Обещал быть в скором времени, Ольга Юрьевна. Пытался сказать, что занят, но я пригрозил принудительным доставлением в наши хоромы.
– Правильно, Габоронов. Ну, ждём. Дожимай его. Два свидетеля видели, как он ногой ударил. Очные ставки проводи. Сына Шавко вызывай, пусть косвенным свидетелем идёт «со слов папы, мамы мне известно, что-такой-то ударил, помял», понял?
– Понял, Ольга Юрьевна, – произнёс без энтузиазма дознаватель.
– Переговори сейчас с ним и иди домой спать, – полковник прекрасно знала, как Габоронов дорожит после суточным сном. Но к данной замашке личного состава начальство категорически негативно относилось.
Например, потому, что если за ночь случилось одно-два серьёзных происшествия, то можно сказать, в общей сложности дежуривший спал около шести часов в сутки, хоть и в кабинете, в неудобном положении, не раздеваясь, но этого, по их мнению, вполне должно хватить. Съезди домой, переоденься, прими душ и «давай, давай, возвращайся».
Время было уже около девяти часов, всё той же пятницы. Служебный кабинет заполнился оставшимися дознавателями: майорами милиции Звонарёвой и Сивачёвой. Их называли «два декрета и майор». Между званиями, как правило, должно пройти три года. Если девушка будучи старшим лейтенантом отправляется в декрет, то по возвращении она уже капитан. Снова пошла за вторым ребёночком – жди обратно уже майором. В милиции «рожать выгодно». Останется отработать ещё лет четырнадцать до минимальной пенсии. И всё, жизнь удалась! Правда во время службы детки будут видеть маму крайне редко.