Шесть лет
Шрифт:
Дамы пошли попудрить носики. Я размяк от алкоголя. И часть меня спрашивала, смогу ли я сегодня что-либо. Но большую часть вообще ничего не заботило.
– Знаешь, что мне в них нравится?
– указал Бенедикт на книжные полки.
– Они уложены. Понимаешь? Библиотека, книги, уложены?
Я застонал вслух.
– Думаю, что меня сейчас стошнит.
– Забавно. Кстати, где ты был прошлой ночью?
– Разве я тебе не рассказывал?
– Нет.
– Я был в Вермонте. В старой усадьбе Натали.
Он
– Зачем?
Странно, но когда Бенедикт выпивал и начинал говорить много, появлялся лёгкий британский акцент. Предполагаю, что он остался со школьных дней. Чем больше он пил, тем сильнее был заметен акцент.
– Чтобы получить ответ.
– Получил?
– Ага.
– Рассказывай.
– Первое, - поднял я один палец.
– Никто не знает, кто такая Натали.
– Второе, - другой палец.
– Никто не знает, кто я.
– Третье, - я показал третий палец.
– В часовне нет никаких записей о свадьбе Натали. Четвёртое, священник, который вёл свадебную церемонию, клянётся, что её не было. Пятое, дама, которая владеет кофейней, в которую мы частенько ходили, и которая первая указала мне на Натали, понятия не имеет, кто я, и не помнит ни Натали, ни меня.
Я опустил руку.
– Оу, а усадьба Натали?
– сказал я.
– Поселение творческого восстановления? Его там нет, и все клянутся, что его никогда и не было, и что это всегда была семейная ферма. Вкратце, я думаю, что схожу с ума.
Бенедикт отвернулся и начал потягивать пиво.
– Что?
– спросил я.
– Ничего.
Я слегка подтолкнул его.
– Нет, говори уж. Что такое?
Бенедикт держал голову низко.
– Шесть лет назад, когда уехал в ту усадьбу, ты был действительно в плохой форме.
– Возможно, немного. И что?
– Твой отец умер. Ты чувствовал себя одиноким. Твоя диссертация писалась плохо. Ты был расстроенным и раздражённым. Ты злился, что Трейнор отделался лёгким испугом.
– К чему ты клонишь?
– Ни к чему. Забудь.
– Не мели чепуху. В чём дело?
У меня всё поплыло перед глазами. Нужно было заканчивать ещё пару стаканов назад. Я вспомнил, как однажды на первом курсе я выпил слишком много и пошёл назад в общежитие. Но так и не дошёл. Когда я проснулся, я лежал на кусте. Я помню, как пялился на звёзды на ночном небе и удивлялся, почему земля такая колючая. Вот и сейчас у меня было ощущение, словно я на лодке в бурном море.
– Натали, - сказал Бенедикт.
– Что с ней?
Он посмотрел на меня своими увеличенными стеклом глазами.
– Как так получилось, что я никогда не видел её?
Моё зрение становилось нечётким.
– Что?
– Натали. Как так получилось, что я никогда не видел её?
– Потому что мы всё время были в Вермонте.
– Разве ты ни разу не приезжал на кампус?
– Один раз. Мы были "У Джуди".
– Так, почему ты не познакомил нас?
Я с чрезмерным энтузиазмом пожал плечами.
– Не знаю. Может быть, тебя не было?
– Я был всё лето здесь.
Тишина. Я пытался вспомнить. Пытался ли я познакомить её с Бенедиктом?
– Я твой лучший друг, так?
– спросил он.
– Так.
– И если бы ты женился на ней, я был бы твоим шафером.
– Ты же знаешь.
– Так, тебе не кажется странным, что я никогда её не видел?
– Когда ты говоришь так...
– нахмурился я.
– Стой, что ты пытаешься сказать?
– Ничего, - тихо сказал он.
– Это всё просто странно.
– Чем странно?
Он не ответил.
– Странно, словно я её выдумал? Так странно? Это ты имеешь в виду?
– Нет. Без обид, я просто говорю...
– Говоришь что?
– Тем летом. Тебе нужно было что-то, за что ты мог держаться.
– И я нашёл это. И потерял.
– Ладно, хорошо, не будем больше об этом говорить.
Но, нет и ещё раз нет. Не сейчас. Не тогда, когда во мне говорит злость и алкоголь.
– Тогда будем говорить о чём? Как я никогда не встречался с любовью всей твоей жизни?
– О чём ты говоришь?
О, люди, я был пьян.
– О фотографии в твоём портмоне. Как так получилось, что я никогда с ней не встречался?
Было ощущение, как будто ему дали пощёчину.
– Забудь об этом, Джейк.
– Без обид, я просто говорю...
– Забудь Об Этом.
Я открыл рот, я закрыл рот. Появились девушки. Бенедикт тряхнул головой, и неожиданно улыбка вернулась.
– Какую ты хочешь?
– спросил Бенедикт.
Я посмотрел на него.
– Без трёпа?
– Да.
– Винди.
– Это которая?
– Ты серьёзно?
– У меня плохая память на имена.
– Винди - это та, с которой мы разговариваем всю ночь.
– Другими словами, ты хочешь ту, которая погорячее. Хорошо, как угодно.
Мы пошли домой к Винди. Мы не спешили, пока всё не получилось само собой. Это не было настоящим блаженством, но это было ужасно мило. Около трёх ночи Винди провожала меня до двери.
Я не знал, что сказать, но выбрал глупейшее:
– Мм, спасибо.
– Мм, пожалуйста?
Наши губы слегка соприкоснулись. Мы оба знали, что всё это не будет длиться долго, но это было маленькое, быстрое удовольствие, и иногда в этом нет ничего плохого.
Спотыкаясь, я побрёл назад через кампус. Студентов ещё не было на улице. Я пытался оставаться в тени, но Барри, студент, который посещает мой офис еженедельно, заметил меня и выкрикнул:
– Бурная ночка, проф?
Попался.
Я добродушно помахал ему и зигзагами продолжил путь в свою скромную обитель.