Шесть мессий
Шрифт:
Иаков промолчал.
— Мне известно, что ты выдающийся знаток вашей Торы, а как насчет Священного Писания, ребе?
— Извини, но я…
— Например, Откровение?
Сердце Иакова сбилось с ритма; он попытался исправить это, изменив позу, и впервые за все время с тех пор, как этот человек вошел, его взгляд скользнул по лицу преподобного.
«Боже праведный, да он еще страшнее, чем мне казалось. Словно восставший из могилы труп».
На бледном, бледнее слоновой кости, лице запеклась кровавая корка, а кровеносные сосуды вздувались и змеились на лбу, как будто
— Позволь мне освежить твою память, — произнес преподобный. — «Зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их». [28] Зазвонит колокол, и это свершится, а, ребе?
Иаков покачал головой.
— О, так оно и будет. — Преподобный Дэй вытянул шею, чтобы взглянуть на решетки над головой. — Как только зазвонят колокола, возвещая начало священного действа.
Увидев на стене за дверью ползущую тень, Данте вскочил с ножами в руках, изготовившись к броску. Дверь распахнулась — Фридрих! Юноша вздохнул с облегчением, но вдруг заметил, что взгляд немца пылает злобой.
28
Откровение, 11:7.
— Он там? — спросил Шварцкирк, указывая в темноту лабиринта.
Данте кивнул.
— Значит, мы никогда его не найдем.
— Книгу принес?
Таким взбешенным Данте его еще никогда не видел.
— Нет! Ситуация такова, мистер Скруджс: времени больше не осталось, преподобный не выполнил по отношению ко мне своих обязательств, а речь идет об огромной сумме. — Тут лицо немца перекосило от ярости. — А в наше соглашение не входило обязательство рисковать жизнью без надлежащего возмещения. Понимаешь? Наша служба здесь больше не нужна, и я сматываю удочки. И тебе, если ты хочешь остаться в живых, советую поступить так же.
Данте взглянул в сторону коридора, задумался и покачал головой. Фридрих ему нравился, спору нет, но преподобный — гораздо больше.
— Решай сам. — И Фридрих выскочил вон.
Данте вышел на середину комнаты, не зная, что предпринять. Ударить в колокол? Заставить преподобного вернуться только ради того, чтобы сообщить: Фридрих не принес книгу? Может быть, отправиться поискать его? Но преподобный не давал ему разрешения следовать за ним по коридору.
Парализованный колебаниями, Данте Скруджс так и стоял, не в силах принять решение, пока на лестнице снова не послышались шаги.
Приближаясь к церкви, они увидели стражников в черных рубашках, выкатывавших на позиции какое-то оружие. Престо и Лайонел шепотом обсуждали смысл всех этих передвижений и маневров.
— То, что мы ищем, находится под башней, сообщил Джек.
— Верно, — согласился Престо.
Справа, на расстоянии сотни футов, Ходящая Одиноко уловила движение — мужчина появился из-под земли и мигом растворился во тьме.
Она жестом пригласила своих спутников следовать за ней и отвела их к тому месту, где заметила появление человека. Две стальные створки люка были откинуты, ступени уходили вниз.
— Это здесь, — кивнул Джек и первым шагнул на лестницу. За ним последовали остальные.
— Если верить сну, кем бы или чем они ни были, предполагается, что их должно быть шесть, — уточнил Иннес.
С того момента, как его ранили, он говорил почти безостановочно: Артур полагал, что это помогало брату бороться с шоком и болью. Он, Инесс и Эйлин находились под прикрытием скопища лачуг, и оттуда в подзорную трубу Дойл наблюдал за осторожным продвижением Джека и остальных к церкви.
— Согласен, — отозвался он.
— Итак, Джек, Престо и Мэри — это трое.
— Иаков и Канацзучи, — добавила Эйлин, косясь на винтовку в своих руках.
— Пятеро, — констатировал Дойл.
— Тогда у меня вопрос: если то, сколько их, столь чертовски важно — а впечатление складывается именно такое…
— То кто шестой? — подхватил Дойл. — Вопрос небезынтересный.
Он сместил объектив вправо, наблюдая за тем, как Ходящая Одиноко, Джек и Престо рассматривают что-то под ногами, находясь на плоской, ничем не примечательной площадке.
— Что они делают? — прошептал Дойл.
Спустя момент он увидел, как они исчезли под землей.
— Чертовщина какая-то…
— О чем речь? — осведомилась Эйлин.
— Ты можешь двигаться? — спросил Дойл Иннеса.
— Валяй, веди.
— Эйлин?
— Ну уж здесь одна точно не останусь, спасибо.
Они подняли Иннеса на ноги и подкрались ближе.
Когда дверь распахнулась, Данте отпрянул в темноту коридора за его спиной, радуясь полученному от преподобного разрешению убить любого, кто в эту дверь войдет. Он крепко сжал ножи и, сгорая от нетерпения, приготовился броситься вперед и сделать свое дело.
Однако появление индианки поразило его так, что он замер как вкопанный, от потрясения замешкался с нападением, и за это время в помещение вошли трое мужчин. Все с оружием, у одного в руке был маленький саквояж.
Взгляд Данте метнулся к стулу, на котором он только что сидел. Проклятье, он же оставил свой саквояж на полу!
Вошедший первым мужчина, высокий, худой, напоминавший преподобного Дэя, подошел к саквояжу, открыл его и продемонстрировал содержимое остальным. Они переговаривались приглушенными голосами — Данте разобрал лишь слово «Чикаго», а затем высокий мужчина вдруг указал им в направлении коридора, где он притаился.
Скруджс быстро пробрался вдоль стены до первого угла, бесшумно набрал воздуха, потянулся, нащупывая дальнейший путь, и канул во мрак.
Престо открыл саквояж, достал электрический фонарь и передал Джеку, который вытащил из нагрудного кармана жилета стопку маленьких квадратных нашлепок и компас. Сузив луч до минимального, Джек включил фонарь, посветил на нашлепки, бросил взгляд на компас и повел их к горловине прохода.
— Помните эту часть сна? — спросил он приглушенным голосом.