Шесть опаленных роз
Шрифт:
Потому что здесь, в этот момент, когда я была по правую сторону смерти, а она по правую сторону жизни, потерявшись в слезливом объятии «здравствуй» вместо «прощай», мы встретились по середине.
Здесь мы понимали друг друга настолько полно, что слова все равно были бесполезны.
В КОНЦЕ КОНЦОВ, мы отпустили друг друга
Спустя несколько неловких минут натянутого разговора на поверхность всплыл вопрос, который прежде я не могла задать.
— Ты меня ненавидишь? — спросила я. — Или ненавидишь… то, кем я стала?
Глаза Мины расширились. Последовал ее мгновенный ответ.
— Никогда. Я никогда не смогу ненавидеть тебя, Лилит.
— Теперь я выгляжу по-другому?
Признаться, мне было любопытно. В этой комнате не было зеркала, а встать и пойти искать его у меня явно не хватало сил.
Она задумалась, прежде чем ответить.
— Ты выглядишь по-другому, — сказала она, — но также ты похожа на себя больше, чем когда-либо. И в этом есть смысл, потому что ты никогда не была… похожа на нас. Ты всегда отличалась от всех нас.
Она сказала это с такой теплотой, хотя я всегда обижалась на свое отличие от окружающих.
— Ты пойдешь с ним, — сказала она. — Верно? В Обитрэйс.
Я еще не могла думать так далеко вперед. Я прикоснулась к своему пульсирующему виску.
— Он не просил меня об этом.
Формально это не так. Он просил меня пойти с ним — целую жизнь назад, до того, как я отправилась в Витарусу.
Мина посмотрела на меня ясным взглядом.
— Он спросит.
— Мне не обязательно это делать. Я могу жить за городом. — Это было рискованно, и меньше всего мне хотелось бы привлекать к Адкове еще больше негативного внимания. Но Вейлу это удавалось веками. Может быть, и я смогу.
Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.
— Зачем тебе это делать?
— Потому что…
Я никогда не была дальше двадцати миль от своего дома. У меня была сестра, которая всегда нуждалась во мне, дело, которое требовало всего моего внимания и энергии.
— Это было бы глупо, — сказала она так откровенно, что я чуть не рассмеялась. — Я не такая умная, как ты, но я не идиотка. Ты думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Я знаю, что ты всегда хотела путешествовать. Увидеть что-то новое. Узнать что-то новое. Так поезжай!
Она улыбнулась, хотя ее глаза снова были на мокром месте. Она взяла мою руку и сжала.
— Ты провела всю свою проклятую жизнь, умирая, Лилит. Теперь ты избавилась от этого и можешь жить.
Я молчала, будучи немного пораженной.
— Ты знаешь, что я никогда не хотела оставлять тебя. — сказала я хриплым голосом.
Я не имела в виду здесь, в этот момент.
Я имела в виду все те дни, когда она просила меня остаться, а я вместо этого шла в свой кабинет.
Я имела в виду все те годы, когда она, и мои родители, и мои друзья, и все вокруг меня умоляли меня остаться, а вместо этого смерть забирала меня.
Ее
— Я знаю, — сказала она. — Конечно, я знаю.
Она сказала это так, как будто это очевидно и просто, и это глупость, которая не нуждается в пояснениях.
Мне всегда казалось, что Мина не понимает меня, что все мои истинные намерения скрыты за стеной, которую я никак не могла понять, как проложить между мной и окружающими меня людьми.
Может быть, она все-таки видела больше, чем я предполагала.
Глава
26
Силы возвращались медленно. Вейл предупредил меня, что восстановление будет долгим и трудным. Я не буду иметь полную силу еще несколько месяцев. Он не знал, что я уже чувствую себя лучше, чем большую часть своей жизни.
Мина ушла через неделю после моего пробуждения. В конце концов, у нее была своя жизнь, к которой она должна была вернуться. Отпускать ее было горько-сладко. В этот раз я не плакала, ведь свои слезы я уже выплакала, когда мы впервые воссоединились, но я смотрела, как она уходит в лунном свете, с комом в горле.
Ближе к вечеру в мою комнату зашел Вейл. Пока Мина была здесь, он спал в другой комнате или, если я чувствовала себя особенно плохо, оставался в кресле моей комнаты. Теперь, когда ее здесь не было, мы оба, казалось, остро ощущали внезапно возникшее уединение.
Он неловко стоял в дверях, суетливо перебирая случайные предметы, которые попадались ему на руки.
Когда я наблюдала за ним, улыбка растянула мои щеки, и я почувствовала странное тепло, которое, как я подозревала, не имело ничего общего с моей затянувшейся лихорадкой.
— У меня есть кое-что, что я хотела бы тебе подарить, — сказала я.
Он повернулся, подернув бровью.
— О?
— Ну, кое-что, что я тебе обещала.
Я наклонилась к прикроватной тумбочке и потянулась к ящику. Вейл присел на край кровати.
— Протяни руки.
Он сделал это, и в них я положила последнюю розу.
Мина дала мне ее незадолго до своего отъезда.
— Я подумала, что ты захочешь вспомнить о доме, — сказала она, подмигнув мне, несколько игриво — мрачная шутка по поводу всего, чего мы избежали.
Мне пришлось опустить цветок в его ладонь, потому что он рассыпался. Стебель был высохшим, листья крошились, лепестки распадались на пыльные пятна черного и блеклого темно-красного цвета.
Вейл издал негромкий смешок.
— Подумать только, а я собирался простить твой долг.
— Я обещала тебе шесть роз. И я дала тебе шесть роз.
— И я дал тебе много своей крови, — сказал он. — Так что, похоже, наша сделка состоялась.
Он улыбнулся мне так, что, возможно, предполагалось, что улыбка будет застенчивой, но в ней чувствовалась грусть и неуверенность. Мне пришло в голову, что, вероятно, прошло очень много времени с тех пор, как Вейлу приходилось иметь дело с неопределенностью.