Шестая колонна
Шрифт:
К конце дня Первый Денверский Храм Великого Мотаа уже действовал.
Правда, на вид он еще не чем не отличался от обычного склада и не имел пока ни одного прихожанина. Но весь мусор был убран, в воздухе стоял густой запах дезинфекции, и входную дверь уже можно было запереть. В углу стояли две койки и запас еды не меньше чем на две недели.
А на другой стороне улицы по-прежнему торчал полицейский.
Полиция не спускала с них глаз еще четыре дня. Дважды отряд полицейских обыскивал все здание. Томас не противился: скрывать им пока было нечего.
Единственным их оружием были посохи да небольшой излучатель
За это время им удалось при содействии Конски обзавестись мощным автомобилем и разрешением ездить на нем как самостоятельно, так и с шофером по всему округу. Эта «особая услуга» обошлась им очень не дешево. Нашли и шофера, но уже без помощи Конски, а через малыша Дженкинса — того самого мальчишку, который помогал им в первый день.
На четвертый день, около полудня, полиция сняла наблюдение. Вскоре Джефф оставил Хау стеречь храм и на машине отправился в Цитадель. Обратно он вернулся в сопровождении Шира, тоже наряженного, к большому его неудовольствию, в мантию и бороду, которые ему совершенно не шли. Шир привез с собой ящик кубической формы, раскрашенный в шесть священных цветов Бога Мотаа. Когда они вошли в храм и заперли дверь, Шир распечатал ящик, соблюдая большие предосторожности во избежании взрыва, который разнес бы вдребезги все здание, и занялся сооружением «алтаря». К полуночи работа были закончена. Оставалось еще сделать кое-что снаружи, пока Томас и Хау стояли на страже, готовые оглушить или, если нужно, прикончить всякого, кто попытался бы помешать Ширу.
Первые лучи утреннего солнца озарили изумрудно-зеленый фасад храма.
Остальные стены сияли красным, золотистым и небесно-голубым цветом. Храм Бога Мотаа был готов к принять новообращенных — и кое-кого еще.
И самое главное — войти в дверь храма беспрепятственно теперь мог только человек белой расы.
За час до рассвета Джефф занял пост у дверей и принялся ждать, стараясь преодолеть волнение. В столь внезапно преобразившийся склад неминуемо должны были явиться солдаты для очередного обыска. Нужно было остановить их — если необходимо, оглушить или даже убить, но ни в коем случае не допускать в храм. Он надеялся убедить их, что храм — неприкосновенная территория, куда имеют доступ только принадлежащие к расе рабов. Однако чрезмерное рвение со стороны какого-нибудь мелкого чиновника вынудило бы его прибегнуть к решительным мерам, а это лишило бы их надежды на мирное распространение новое религии.
Из двери храма вышел Хау и неслышно подошел к нему. Томас вздрогнул от неожиданности.
— Кто?! А, это ты, Алекс? Не надо, я и так дергаюсь.
— Извини. Майор Ардмор на связи. Хочет знать, как дела.
— Поговори с ним сам, я не могу отойти от двери.
— Он еще хочет знать, когда вернется Шир.
— Скажи, что я его сразу же отошлю, когда буду уверен, что выйти отсюда не опасно. Но ни минутой раньше.
— Хорошо.
Хау ушел. Джефф оглядел улицу и насторожился: какой-то паназиат в форме с любопытством разглядывал храм. Через минуту он двинулся прочь быстрой рысцой — солдаты Паназии всегда передвигались таким способом, находясь при исполнении служебных обязанностей.
«Ну, Мотаа, держись, — сказал про себя Джефф. — Пришел твой черед».
Не прошло и десяти минут, как появился отряд солдат под командованием офицера, который раньше уже обыскивал здание.
— Дай нам войти, святой человек.
— Нет, повелитель, — твердо ответил Джефф. — Храм уже освещен. Никто не может входить в него, кроме тех, кто поклоняется Великому Богу Мотаа.
— Мы не сделаем вашему храму ничего плохого, святой человек. Дай войти.
— Повелитель, если вы войдете, я не смогу уберечь вас от гнева Мотаа.
И от гнева Кулака Императора тоже. — Прежде чем офицер успел над этим задуматься, Джефф поспешно продолжал: — Великий Бог Мотаа ожидал тебя и повелел тебя приветствовать. Он поручил мне, своему ничтожному слуге, передать тебе три дара.
— Три дара?
— Для тебя… — Джефф вложил ему в руку тяжелый кошелек, — …для твоего начальника, да благословит его Бог… — за первым кошельком последовал второй, — и для твоих солдат.
Он протянул третий кошелек, и теперь у паназиата были заняты обе руки.
Некоторое время офицер стоял в нерешительности. По весу кошельков он не мог не понять, что в них находится. Ему в жизни не приходилось держать в руках столько золота. Он повернулся, что-то отрывисто приказал солдатам и зашагал прочь.
Из двери храма снова вышел Хау.
— Ну как, Джефф, обошлось?
— На этот раз как будто да. — Томас проводил взглядом удалявшихся солдат. — Полицейские во всем мире одинаковые. Знал я одного такого сержанта из железнодорожной полиции.
— Ты думаешь, он разделит золото, как ты сказал?
— Ну, солдатам не достанется ничего, это точно. Со своим начальником, может быть, поделится, чтобы держал язык за зубами. Думаю, третий кошелек он где-нибудь припрячет еще по дороге к участку. Важнее другое — честный он политик или нет.
— То есть как?
— Честный политик — это такой, кто продается только один раз. Пойдем, пора готовиться, сейчас явятся клиенты.
В тот вечер в храме состоялось первое богослужение. Оно вышло не слишком внушительным — Джефф только еще учился священнодействовать. Они решили последовать старому доброму обычаю миссионеров: сначала пение, потом еда. Но еда была отменная — по хорошему куску мяса с белым хлебом. Ничего подобного прихожане не пробовали уже много месяцев.
Глава 7
— Алло! Алло! Джефф, это вы? Вы меня слышите?
— Слышу, слышу, майор. Можете так не кричать.
— Терпеть не могу эту чертову связь. Куда лучше обыкновенный телефон — такой, где видно, с кем говоришь.
— Был бы у нас обыкновенный телефон, наши друзья-азиаты могли бы нас подслушивать. А почему бы вам не попросить Боба с полковником устроить видеоканал? Уверен, что им бы это ничего не стоило.
— Боб уже придумал, как это сделать, но Шир занят выше головы собирает установки для алтарей, и мне не хочется его отвлекать. Вы не могли бы подыскать хоть несколько человек ему в помощь? Механика, например, а лучше двоих, и радиотехника? С производством у нас никак дело не ладится. Шир уже с ног валится. Мне каждый вечер приходится приказывать ему, чтобы шел спать.
Томас подумал.
— Есть тут у меня один человек. Бывший часовщик.
— Часовщик? Замечательно!
— Ну, не знаю. Он немного не в себе, у него всю семью перебили.
Тяжелый случай, почти как у Фрэнка Митсуи. Кстати, как там Фрэнк? Приходит в себя?
— Кажется, да. Не совсем, конечно, но он как будто очень увлечен работой. На нем теперь и кухня, и вся канцелярия, которую вели вы.
— Привет ему от меня.
— Хорошо. Теперь об этом часовщике. Когда будете вербовать людей для Цитадели, можно их отбирать не так тщательно, как для оперативной работы. Раз уж они попадут сюда, им отсюда не выйти.