Шестая могила не за горами
Шрифт:
И нарисовавшийся рядом Ангел был со мной полностью солидарен:
– Как-то это стремно, pendeja [13] . Аж жуть берет.
Девочка прилипла, как магнит. Стряхнуть ее и не выглядеть при этом в глазах остальных пассажиров маразматичкой и никак не могла. Не то чтобы это хоть когда-то меня останавливало, но все-таки.
– Добро пожаловать в клуб, - процедила я сквозь стиснутые зубы. – Ну и как мне от нее избавиться?
Ангел рассмеялся, явно наслаждаясь моими страданиями. Еще миллиметр, и правый глаз девочки коснулся бы моего левого. Я моргнула и почувствовала,
13
Pendejа – (исп.) дура; чувиха.
– Вы как сиамские близнецы.
– Вообще-то их называют сросшимися, - поумничала я. – И ради кленового сиропа, отцепи ее от меня!
– Ни за какие коврижки к ней прикоснусь. Она как девчонка из того фильма.
– Из «Звонка»? – уточнила я, немало удивившись, что Ангел видел этот фильм. Он ведь умер до того, как киношка вышла на экраны.
– Нет. Из того, где одержимая девочка головой крутила во все стороны.
– А-а, «Изгоняющий дьявола».
– Не фильм, а редкостная муть.
– Ага, сходство есть. А теперь сними ее с меня!
Ангел с сомнением заозирался. Вагончик остановился, но народ как будто не спешил выходить. Понятия не имею, что их могло так задержать. Кондуктор явно ждал, когда я соизволю сойти:
– Мэм, вам помочь?
– Не могли бы вы дать мне минутку? – отозвалась я.
– Мне нужно впустить следующую группу пассажиров.
– Вот и славненько. Вы идите за ними, а я пока постою и повосхищаюсь прекрасным пейзажем.
От смеха Ангел рухнул на пол и даже подтянул к груди колени. Гаденыш.
– Клянусь, забью тебя до смерти сковородкой.
– Я тебя умоляю, pendeja! Нет у тебя никакой сковородки! – Утерев глаза, он попытался взять себя в руки. – У девчонки с головой проблемы. Возьми да исцели ее. Плюс ты можешь заставить ее перейти.
– Уже пыталась. А теперь у меня на лице целая девочка. Между прочим, сквозь нее не так уж хорошо виден окружающий мир. И как прикажешь дальше жить с таким вот подарочком на физиономии?
За все свои страдания я получила в награду очередной взрыв хохота. Пассажиры уже садились в вагончик. Мне надо было как можно скорее выйти. Я решила попробовать еще разок. Потянулась силой к девочке, к самой ее сути, сплавила свою энергию с ее и наконец нашла то, что искала. Нашла эту девочку, свернувшуюся в клубок в темном углу ее разума. Обернулась вокруг нее, покачала, обняла. А потом почувствовала ее боль. Ту самую, которая загнала ее так далеко.
– Мисс, если вы хотите остаться здесь, то самое время сойти, - строго проговорил кондуктор.
– Хочу, - еле слышно отозвалась я.
От мучительной боли девочки сводило легкие, но наконец она успокоилась и тихонько скользнула сквозь меня. Перешла. Когда такое случается, я вижу кусочки воспоминаний о жизни умерших. Например, как звали их домашних животных, или какое мороженое они впервые попробовали. Но от этой девочки я ничего такого не увидела.
– Мэм, я должен закрыть двери. У нас расписание.
Я как раз переживала ее переход. В мыслях вспыхивали яркие образы, прожигающие мозг. Ужасные. Кошмарные. То, что пережила эта девочка, даже представить сложно. Я чувствовала, как все это оставляло на ней шрамы. Сами ее воспоминания были шершавыми и несли боль. Над ней зверски издевалась мать, а отец вообще не обращал внимания. Никогда о ней не заботился и в конце концов бросил на произвол судьбы, наложив на себя руки. Точнее бросил в лапах чудовища. Даже родному брату не было до нее дела. Хотя, наверное, он и сам боялся навлечь на себя гнев матери и поэтому не защищал сестру, а присоединился к издевательствам. Смеялся, когда мать называла ее дурой, и закрывал глаза на побои. Притворился, что ничего не видит, когда мать толкнула дочь, и та упала с кастрюлькой кипятка в руках. Вода изувечила ей руки и лицо, и ожоги были видны даже после смерти.
Я не хотела, не хочу и никогда не захочу видеть такие вещи. Их нельзя смыть, даже если растираться мочалками до крови. Ее звали Миранда. И она была продуктом прогнившей системы. Как она умерла, я не видела. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: смерть она встретила от рук матери. И смерть эта была такой ужасной, такой немыслимой, что мой мозг взбунтовался, живот свело спазмом, а мир покосился.
Выходя из вагончика, я споткнулась. Ангел не дал мне упасть и прижал к себе. Хотя нет, это был не Ангел. Кто-то другой. Какой-то мужчина. В тот момент мне было наплевать. Я приняла помощь, потому что нуждалась в ней. Вцепилась в рукава коричневой куртки и изо всех сил постаралась не грохнуться. Через все пережитые ужасы Миранда пронесла одно-единственное чувство, которое осталось с ней и после смерти. Глубокую и несокрушимую любовь к брату. Тому самому, который отвернулся от нее, когда мать-изверг ее погубила.
Постепенно образы становились не такими яркими, и я тяжело сглотнула. Нет, до конца из памяти они не сотрутся никогда, но мне нужно было найти Эмбер и Квентина. Если бы не мужчина, который меня поддержал, я бы точно вывалилась из вагончика. Кондуктор спешил закрыть двери, и я помахала ему на прощанье, а потом вырвалась из крепко держащих меня рук, метнулась в угол посадочной площадки и почти впустую вывернулась наизнанку прямо на деревянную платформу. Упав на колени, я едва не заработала гипервентиляцию, пока желудок всухую сокращался. Мне даже стало немножко стыдно.
Не меньше минуты я пугала деревяшки, потом вытерла рукавом куртки рот, достала телефон и набрала Эмбер.
Та ответила после первого же гудка:
– Ну где ты?
– Уже здесь, - выдавила я, глубоко вдыхая прохладный воздух на вершине Сандии.
Здесь всегда на пару градусов ниже, чем в городе, и сейчас это было как нельзя кстати. Желудок угомонился, мысли прояснились. Глаза наконец-то увидели с десяток тропинок, каждая из которых вела к «Капиталу» – ресторану на самой верхушке горы.
– Мы прямо за рестораном. Сидим у стены. Пожалуйста, тетя Чарли, поскорее. Что-то не так, а я его не понимаю. Он слишком быстро показывает.
Я вскочила на ноги:
– Я уже почти добралась, солнышко.
Мне протянули руку, и я подняла голову, чтобы поблагодарить за помощь. Передо мной стоял капитан Экерт. Значит, он за мной следил и здесь. Может быть, даже ехал в том же вагончике, хотя я его там не видела. На нем были коричневая куртка и вязаная шапка. Маскировки лучше не придумаешь. Но мне, наверное, простительно – все-таки у меня на лице сидела девочка.