Шестая сказка
Шрифт:
– Кто ты? – спросила незнакомка чарующим голосом.
– Ты видишь меня? – едва выдавил из себя Мирас.
– Да! – выдохнула она.
– Я Мирас, о госпожа души моей! – ему хотелось говорить так, как писалось в старинных сказках. – Как твое имя?
– Далила, – девушка улыбнулась, чем еще больше смутила бедную душу Мираса.
Она настолько же соответствовала его мечтам и представлениям о предсказанной суженной, насколько Амаль противоречила им. И тем не менее, эта встреча произошла слишком поздно. Осознание этого разорвало сердце на тысячу стонущих кусочков.
Далила
– Ты сон мой, Мирас?
– Да, – заново отравленный невыразимой печалью ответил юноша.
– Еще при моем рождении гадалка предсказала мне, что единственный возлюбленный мой придет ко мне, – колокольчиком прозвенели слова девушки. – Я не знала, что встреча наша случиться во сне.
Мирас оттер бегущие по щекам слезы.
– Мне тоже была напророчена встреча с моей суженной, с которой мне суждено пройти оба мира – земной и вечный, – с дрожью в голосе проговорил он.
– Так отчего же ты плачешь? – шагнула к нему ближе Далила.
Ему хотелось приникнуть к сладким устам, вдохнуть запах кожи, насладиться живым теплом, позволить себе неизведанное доселе наслаждение. Девушка манила его, как огонь мотылька. Самим своим существом обещала, что выбери Мирас сейчас остаться с ней – и ему дозволят. Он будет рядом со своей возлюбленной, станет тенью ее, хранителем, невидимым людьми, и познает великое счастье.
12
< image l:href="#"/>Амаль дошла до быстрой реки. Та перекатывала течением камни, играла ветвями плакучих ив и дарила свежую прохладу. Девушка вспомнила речушку, к которой выводил ручей, протекавший близ охотничьего домика. Отец научил там Амаль плавать. Он позволял дочери раздеваться донага и плескаться шаловливой рыбкой, не испытывающей страха. Учил запускать камнями блинчики. Его – прыгали далеко, как лягушки, а ее плюхались тут же, у берега. Эти моменты казались настолько полными, беспечными и счастливыми, что не возникало и мысли о конечности жизни.
Погрузив пальцы в воды реки, Амаль не ожидала, что ощутит что-то схожее, ведь рядом не было любимого отца. Кожу приятно защекотало, и захотелось улыбнуться. Под руку попался гладкий плоский камень. Достав его, девушка запустила блинчик. Камень запрыгал по поверхности: раз, второй, пятый, восьмой, десятый. От берега до берега было неблизко. Но камень легко преодолел расстояние. Амаль завороженно следила за ним глазами. Ей просто не верилось, что такое возможно.
Когда камень, наконец, утонул, девушка подняла глаза и заметила замершую под сенью ивы фигуру. Амаль еще не осознала, кого именно видит, но по щекам уже потекли слезы, размывая мир.
Этого просто не могло быть! Хотя, о чем она! Они же оба здесь, в Вечном Мире! А все служители красноречиво рассказывали о предстоящих встречах.
– Отец! – крикнула девушка изо всех сил, словно боясь, что тот прямо сейчас развернется и уйдет, не дождавшись, а потом кинулась в реку.
Если у берега воды казались теплыми и спокойными, то уже в паре метров обжигали холодом, сковывали члены, и вдобавок так и норовили отнести в сторону. Амаль гребла изо всех сил, но очень мешала мокрая одежда, юбки опутывали ноги, тянули на дно. Приходилось сопротивляться всему: течению, холоду, панике, путающей сознание. Девушка зря посмотрела вглубь, надеясь увидеть камушки на дне, водоросли и рыбешек. Там разлилась тьма, зовущая, терпеливо ожидающая, пока Амаль окончательно выбьется из сил.
Она твердила себе: нельзя, не сдавайся, тебя ждут, видят, если станет совсем плохо, то отец нырнет в воду и спасёт. И эти мысли поддерживали, помогали преодолевать расстояние. Уже почти у берега Амаль взглянула на то место, где увидела отца… И тьма вздохнула: там никого не было. Может изначально померещилось? Игра света и тени? И Амаль зря вообще вошла в реку?
Руки и ноги одеревенели. Мокрое платье стало тяжелее железа. Тело пронзила боль. Некому помочь. Амаль опять одна. Никто не протянет руку, не обнимет, не поддержит. Никто не пообещает, что будущее есть. Некому. Сказки служителей оказались только сказками.
Интересно, Мирас почувствует, что узы больше их не связывают, что обет расторгнут? Пожалеет ли он свою нежеланную? Или тут же отправится на поиски своей предсказанной возлюбленной, станет хранителем и тенью ее, дождется в этом мире?
Амаль почти сдалась. Почти. Один раз она уже сдавалась! Думала, что станет лучше, а, в итоге, сделала только хуже, дала Рамине все козыри в руки. Мало ли, может и в этом мире есть своя Рамина.
Девушка из последних сил замолотила ногами и руками по воде. Решила, что все равно доплывет! Пусть на том берегу ее никто не ждёт! У нее ведь впереди вечность! Иди, куда хочешь, все направления открыты, так почему не идти по тому берегу!
А с Мирасом они и так расторгнут обет. Он мог отказаться, но не успел, значит, брак не действителен! Амаль никому не сделает доброе дело, уйдя во тьму. Вдруг, напротив, это еще больше свяжет ее с юношей? И появится еще одна душа, ненавидящая Амаль.
Река сопротивлялась усилиям девушки, пыталась ее сломить, тьма заманивала загадочным шепотом. Но Амаль все плыла и плыла, пока не царапнула коленками по каменистому дну. Не веря, что у нее все получилось, в полном бессилии она легла щекой на берег. Сейчас, отдохнет немного и встанет. Отожмет юбки и волосы. И продолжит поиски Драконовой пещеры.
Амаль только прикрыла глаза, на миг, а ей уже снился сон: рука отца гладила ее по голове, и любимый голос звал:
– Доченька моя, Амаль, надежда дней моих!
Это было прекрасно!
13
Мирас не мог налюбоваться Далилой. Хотелось петь и кричать от счастья, что предначертанное свершилось. Что вот она – его единственная прекрасная возлюбленная, прямо перед ним, а рядом только табун лошадей, собаки и горы.