Шестая сказка
Шрифт:
1
Сначала была тьма. Плотная, вязкая, беззвучная. В ней Амаль брела, надеясь найти исход. Вглядывалась широко раскрытыми глазами, но напрасно. Вытягивала вперед руку, пытаясь нащупать хоть что-нибудь – безуспешно. Поэтому девушка двигалась наугад, осторожно, надеясь, что рано или поздно придет куда-нибудь.
Амаль не удивлялась тому, что идет. Она совсем забыла, что еще вчера видела мир,
А потом поток ослепительного белого света обрушился на ее бедную голову, заставив замереть и зажмуриться. Когда девушка наконец решилась осторожно приоткрыть глаза, то обнаружила прямо перед собой парня, стоящего напротив со стиснутыми кулаками, опущенными вниз, вытянутого в струнку, будто он приготовился взлететь, но не смог оторваться от земли. Больше вокруг ничего не было. Они: Амаль и незнакомец – стояли вдвоем в очерченном светом круге, а за пределами его простиралась тьма. Затем сквозь полное безмолвие прорезался голос, шепчущий обручальную молитву, в ней неоднократно повторилось имя девушки и еще одно – Мирас, кажется.
Когда последнее слово взлетело и погасло, будто искра, стало слышно, как где-то завывает ветер, щебечут невидимые птицы, неумелый музыкант теребит струны. Тишина растаяла.
Парень пошевелился, ошарашенно пожирая Амаль глазами. Его рот открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной безразличными волнами на берег. По щекам текли слезы. Девушка неверяще подхватила одну на палец, поднесла каплю к губам и слизнула. Слеза оказалась горькой на вкус.
– Кто ты такая? – воскликнул незнакомец.
Она попыталась ответить, но из горла не выдавилось ни звука, пришлось сначала прокашляться:
– Амаль. А ты?
– Мирас.
– Где мы, Мирас? – значит, девушке не послышалось, и в молитве упоминалось имя парня, только почему вместе с её именем, в связке? И в обручальной молитве, которую читают лишь тогда, когда одному или обоим суженым уже не суждено самим произнести друг другу обеты?
– В… Вечном Мире, – с дрожью и неверием в голосе ответил парень.
Еще несколько мгновений назад он находился во дворе Храма, полностью доверившись его служителям, ждал встречи с возлюбленной своей, а сейчас стоит рядом с той девушкой, лицо которой узрел в гробу.
Амаль ощутила злость. Та рождалась внутри, подобно смерчу: с маленькой воронки, кружащей легкие перышки, но постепенно захватывающей в свой плен все больше и больше, накапливающей силы, и обрушивающейся, в итоге, на беззащитный мир со всей беспощадностью стихии. Только девушке не на кого было направить чувство, кроме как на Мираса:
– Проклятье! Так я умерла! А ты тот олух, с кем меня связали брачными обетами?!
Он молча переварил услышанное. Все говорило о том, что девушка права, и, значит, они супруги. Но этого просто не могло быть!
– Ничтожество! Остолоп! И во сколько ты оценил свое согласие?! – продолжала кидать злые фразы Амаль.
– Что это ты имеешь в виду? – нахмурился парень.
– Да кто бы согласился по доброй воле связать свою бессмертную душу с кучей костей, обтянутой неприглядной плотью? Или твои родные решили задобрить тебя в послесмертии? – Амаль кричала и
Ей хотелось накинуться на Мираса и убить, только она опоздала в своем желании, да и дело ведь не в нем, а в Рамине – мачехе Амаль, которая, наверняка, и провернула большую часть этого дельца.
– Ты считаешь, что я купился? Что я горел желанием стать твоим мужем? Да, я знать тебя не знал! – вскинулся в негодовании Мирас. – Или что моя мать, с младенчества сулящая мне прекрасную возлюбленную, способна продать сына?
– Прекрасную? Ты уверен, что не ослеп от моей красоты?! Ты безумец? Дешевка! Тля!
– Да, если бы я знал, к кому меня ведут, сбежал бы на край вселенной! Если оставался хотя бы шанс отказаться, я бы не стоял сейчас перед тобой! – парень еле сдерживал себя, чтобы также не ответить оскорблениями.
Он обошел девушку вокруг, с неприкрытым отвращением разглядывая ее. Бледная, тощая, невзрачная, ни кос, ни форм, ни обаяния. Нет! Она совсем не походила на предсказанную единственную суженную. Мирас убеждался в этом с каждой минутой все больше и больше! Но теперь ему не суждено встретить возлюбленную, поискам помешали происки бесчестных служителей Храма – Мауни и Хейко. И угораздило Мираса испустить последний дух до того, как он смог отвергнуть эту грубиянку!
Амаль смотрела на юношу с неменьшим неприятием. Слишком высокий, слишком жилистый, слишком смазливый, такой вряд ли в своей жизни прочел хоть пару строк, восхитился хоть одной картиной, наверняка, прожигал жизнь на полную катушку, купаясь во внимании и довольстве.
На ногах обоих новобрачных будто повисли неподъемные гири, а руки оказались связаны нежеланными обетами. Будь их души свободны, мир живых приоткрывался бы им время от времени, поскольку покинули они его совсем молодыми, но сейчас Мирас и Амаль зависели друг от друга, как нить от иглы, как кисть от холста, как перо от листа бумаги, и обязаны были пройти во врата Вечного Мира. Вдвоем! Рука об руку!
– Нет! – гневно вскричала девушка.
– Ни за что! – воздел руки парень.
Они заметались, пытаясь выйти из очерченного ярким светом круга, но тьма за его пределами вдруг стала густой, обжигающе-ледяной, колючей и смертоносной. Теперь Мирас и Амаль ощутили в полной мере смысл проклятия: «Да сожрет душу твою Великое Ничто!» Оно находилось там, за пределами светового пятна. Однако, чем больше молодые люди бросались из стороны в сторону, тем сильнее границы того стягивались и стягивались, скоро оставив лишь небольшой пятачок, на котором молодожены едва смогли уместиться, в бессилии сев, спина к спине, ибо смотреть в лицо друг другу они не могли.
Не верилось, что теперь целую вечность им страдать в ненавистной компании. Амаль бормотала себе под нос все известные ругательства, Мирас лишь вздыхал. Ей в мужья достался слизняк, ему в жены – самая неприглядная девушка на свете. И как с этим мириться?!
2
В Вечном Мире оказалось довольно тесно. Вдобавок, нещадно сосало под ложечкой, что удивило и Амаль, и Мираса. Им всегда казалось, что на этом свете, про который раньше они говорили "тот", голода и жажды не существует. Ошибались! К тому же от сидения в неудобной позе с поджатыми ногами затекали мышцы, хотелось расслабиться, а не чувствовать своими лопатками лопатки другого человека. Сплошные неудобства, а не Вечный Мир.